Губы, я бы сказала кукольные. Верхняя: четко очерченная с выразительной ямочкой. А нижняя пышная и округлая. Прямо мечта удачной пластики, а не рот. Даже у меня, а я девочками никогда не интересовалась, эти губы вызвали ассоциации с соблазнением. Невольно тряхнула головой. Н-да, этой Еве очень повезло с родителями, удружили удачной комбинацией генов.

Только после тотального исследования своего нового тела, и вдоволь наигравшись попугайчиками у зеркала, я сообразила, что стою на ногах. От этого невольно сами собой согнулись коленки, и пришлось схватиться за раму зеркала, чтобы не упасть. Уже, казалось, забытое чувство собственных конечностей ударило в голову. Оно стало новым и при этом хорошо знакомым. На глаза навернулись слезы от невообразимого счастья! Я уже и не мечтала, что когда-нибудь испытаю это чувство снова!

– Господи, спасибо тебе!
– со всхлипом прошептала я в тишину.

Ответом мне стал мелодичный женский смех.

– Здесь другие Боги. Да и ты теперь иная, не так ли?
– ответил мне чуть насмешливый женское контральто.

Я заозиралась по сторонам и только сейчас смогла рассмотреть что-то кроме большого зеркала прямо перед носом. Я стояла обнаженная на черном мраморе в большой зале с высокими сводчатыми потолками. Этот зал был рассчитан на несколько сотен человек. Я похожее видела только в кино. Этакая минималистическая готика. Большие колонны из того же мрамора подпирали купола свода, расписанные сценами всяких разных смертей. Здесь были и кровавые убийства и кончина стариков в своих постелях. И изученные болезнями тела, и самоубийства. Меня удивило другое: эти картины не вызывали дрожи, страха или отвращения. Они казались реальными, но простыми и умиротворяющими. В них не было ничего, что у меня ассоциировалось бы с ужасом. Метрах в десяти от меня шли серые, сверкающие в золотом в свете многочисленных свечей, отполированные ступени. На помосте располагался высокий резной трон.

А вот за троном оказалась огромная статуя женщины с распущенными волосами. Женская фигура была словно вытесана из стены и была частью зала. Женщина оказалась невероятно красивой. Идеальную фигуру едва прикрывал контур тонкого платья. Босые ноги утопали в фундаменте в виде тел животных, людей, оборотней-лис и прочей жути. За спиной женщины стояли волки. Их же головы были вырезаны на подлокотниках трона. На шее статуи были вырезаны письмена неизвестного мне языка. В руках она держала изогнутый меч.

Фрески на потолке во мне страха не вызвали, а вот статуя заставила содрогнуться. Я как-то особенно остро ощутила, что стою совершенно одна в этом зале и нагая. С трудом подавила желание взвизгнуть и прикрыться.

Словно из неоткуда на троне появилась молодая девушка в белом, тонком, почти прозрачном платье. Длинные волосы ровно спадали до самых бедер. А темные глаза изучали меня с самым искренним интересом юного натуралиста. Давно я не чувствовала себя так глупо!

Молчание нарушила девушка, гулко рассмеявшись. Ее смех подхватило эхо помещения и многократно увеличило до раскатов грома:

– Я Калика, Богиня Смерти Всего Живого в этом мире! Я - кара за проступки! Я - неизбежность воздаяния за промахи! Я - избавление от боли и страданий! Я та, по чьей воле уходит жизнь каждого! Я владычица безвременья! Я сила, поглощающая воли разумных!
– с каждым словом ее голос все больше наливался мощью и давил на меня.

Я сама не поняла, как подогнулись ноги, и я рухнула, гулко стукнувшись коленками. Из глаз хлынули слезы раскаянья за все свои проступки. Душа буквально рвалась на части от угрызений совести. Мне стало жаль мать и отца, которых я много месяцев, как подсознательно мечтала бросить, чтобы не быть обузой. Мне стало невероятно стыдно перед Егором, который просто человек, а я возненавидела его. Его поступок стал для меня предательством, хотя ненавидеть кого-то за слабость глупо и жестоко.

Каждый день моей прошлой жизни, той, где я была Зоей, пронесся перед внутренним взором и вызвал скорбь и раскаянье. Сколько я злилась, сколько ненавидела и страдала за ту короткую жизнь. Сколько жалости к себе. А ведь на самом деле ни на что из этого я не имела права. Надо было жить по-другому! Надо было любить и прощать!

Я закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Слова девушки донеслись до меня не сразу:

– Я мать всех волков!
– ласково проговорила она. С той тоской и мудростью в голосе, с какой могут говорить, только очень счастливые матери, которые просто любят всей душой.
– Я сотворила их в этой реальности в воле своей. Из плоти и крови моей черпают они силу! По благословенью моему вознесутся они в вечной славе побед!

Волна тепла, невообразимой по своей силе любви окутала рвущуюся на части душу, согревая и убаюкивая.

– Я забираю их скорби себе. Я страдаю вместе с ними, ибо я их мать! Я живу волками! Мое сердце бьется в груди каждого из них! Я умираю и возрождаюсь с ними!

Тоска от прошлого отступала и забывалась. Стала казаться глупым нелепым пятном. У всех бывают ошибки в молодости. Моя молодость прошла в другом мире и теле. Моя ошибка стоила мне разбитого сердца. Но, это всего лишь ошибка. Мое прошлое - не я. Более того, оно вообще ничего не стоит. Оно было и прошло. Ему место в самом дальнем углу моей памяти, пока окончательно не забудется.

– Я и тебя создала из бесконечной любви, дочь моя!
– прошептала в самое ухо Богиня.

Девушка уже стояла на коленях рядом со мной. Утирала слезы длинными пальцами. От нее приятно пахло ночной прохладой, и вместе с тем пахло домом, любовью и заботой. Энергия сострадания буквально лилась из ее глаз, залечивая мои раны. Заставляя душу млеть, а сердце замирать от удовольствия. Еще никогда я ничего подобного не испытывала. Появилось желание потереться о ее руки.

Сделать ради нее все!