Костя представил себе, как Савин целится, стреляя из револьвера, и не мог сдержать улыбку.

— Кто здесь Горлов? — спросил Савин.

— Я Горлов Константин, — представился Костя, — а это Василий Рубаков — ездовой. Бойцы охраны Шахрай и Бобылев.

Савин кивнул, снял очки, критически оглядел Костю, потом протянул руку:

— Савин Иван Павлович. Значит, мне в помощь? Так, так!

— В помощь, Иван Павлович, — подтвердил Костя и добавил: — Конечно, если понадоблюсь.

Савин еще раз кивнул головой и, обойдя бричку со всех сторон, зачем-то постучал ногой по рессорам, покачал кузов брички, как бы сомневаясь в надежности экипажа, что вызвало бурное вмешательство Васи.

— Крепкая тачанка! Чего вы ее качаете? Когда ездим на банду, на нее ставим «максим» и пять коробок с лентами, да еще четверо бойцов. А скакать приходится не только по дороге.

Савин пожал плечами.

— Верю, товарищ боец. Только б не попасть нам под такую грозу, какая была вчера. Куда спрячешься в поле? Может, отложить поездку до утра? — нерешительно спросил он подошедшего комэска.

Комэск посмотрел на небо:

— Дождь пойдет, но не раньше ночи. По дороге у вас Костянская, до нее пятнадцать верст. Будете там часа через два, а то и три. После вчерашнего дождя не дорога, а каша. Если пойдет дождь, то хоть полдороги одолеете. На всякий случай возьмите плащи. Старшина! Выдай пять плащей!

Комэск оказался прав. Дорога раскисла. Жирный чернозем налипал на колеса по самые ступицы. Вася часто соскакивал с облучка и счищал грязь с колес. До Костянской добирались три часа и приехали туда поздно вечером. Вася с красноармейцами почистили лошадей и поставили их в сарай сельсовета. Следователь и красноармейцы устроились на ночлег в сельсовете, а Вася предложил Косте:

— Давай пойдем на сеновал! Мягко на сене, воздух духовитый и не так жарко, как в доме. Хочешь сахара? У меня два куска остались, не успел Бойчику скормить.

Костя от угощения отказался, и они забрались на сеновал. Костя сразу же уснул, а Вася долго ворочался в душистом сене, вспоминал мать, службу у Котовского. Он уже стал дремать, как вдруг где-то совсем близко послышались звуки незнакомого инструмента. Тонко-тонко он выводил незатейливый мотив.

«Похоже и на скрипку и на дудочку, — старался угадать Вася, — пойду посмотрю». — И стал осторожно натягивать сапоги.

— Ты куда, Васек? — спросил, проснувшись, Костя.

— Выйду послушаю! Больно интересно играют! Слышишь?

— Ну и пусть играют. Играют, ты слушай, а зачем ходить? Темень. Село чужое…

— Пойду, ничего со мной не случится! Я же с оружием!

Был у Васи старый пятизарядный револьвер Смит-Вессон. Стрелял он огромными свинцовыми пулями большой убойной силы, и при выстреле грохотал, как пушка.

Вася вышел из сарая и сразу погрузился в темноту безлунной южной ночи. Шагая на таинственный звук, он через десяток-другой шагов подошел к небольшой хате. Из окна ее падал свет, освещая сидевшего на завалинке однорукого мужчину, окруженного с двух сторон ребятами. Однорукий держал у рта какую-то темную штуку, похожую на дыньку. Из нее неслись таинственные звуки.

Вася подошел, щелкнул шпорами, поздоровался и спросил:

— Можно послушать?

— А вы кто будете? — спросил музыкант.

— Боец эскадрона особого назначения Василий Рубаков! — четко отрапортовал Вася.

— А я местный учитель Стороженко Павел Петрович. — Музыкант положил инструмент на колени и протянул Васе руку.

— На чем это вы играете? Полсвета объехал, а такого инструмента не видел!

— Наверно, товарищ боец, вы как раз и не были в той половине света, где на таком инструменте играют, — пошутил учитель. — Называется он окарина [22] . Хотите посмотреть?

Вася взял окарину, повертел ее во все стороны, дунул в одну из дырочек. Получился жалкий писк. Ребята засмеялись. В стороне за домом послышались громкие голоса, и к ним приблизилась компания из пяти взрослых парней.

— Айда с нами, Павел Петрович! Что ты с этими малявками вожжаешься? — обратился один из них к учителю.

Вася повернулся к парням лицом, а они, увидев у него за поясом огромный револьвер, замолкли.

— Идите, ребята, своей дорогой. Мне и тут хорошо, — сердито сказал учитель.

Когда парни отошли, кто-то из ребят сказал: «Кулацкие сынки. Ходят по селу, самогон ищут!» — а другой добавил: «Весь, наверно, скупил Шкурупий, к нему полон дом гостей понаехал!».

Вася замер. Фамилия была похожей на Шкоропий.

— А как его зовут? — спросил он ребят.

— Не то Федор, не то Фома, — ответила девочка.

— Мы с ним знакомства не водим, — продолжил учитель. — Человек он приезжий, живет бирюк-бирюком. В деревню ходит очень редко.

— А может, его зовут Филя, Филипп? — спросил Вася.