Ну, всё подруга, готовсь.

– К чему?

– На меня в суд подают.

– Чего?

– Чевочка с хвосточком, судить меня будут, за хищения соцсобственности, ну я им сукам покажу суд, я им устрою бл....ям.

– Ты, что ,Вер, ахнула я, ты не шутишь?

И тут Верка рассказала мне, что они таскали с ситценабивной материал, наматывали на себя и проходили. Обычно охрана их предупреждала, когда ожидалась проверка, а тут внезапно и смену сменили и проверку устроили, ну они и попались.

Теперь на них дело в суд передавать собрались и списать чёртову тучу продукции, но у Верки мол бомба есть, она её взорвёт. Вот молчала, а теперь взорвёт.

– Ты что несёшь, какая бомба-ахнула я.

– А ничего, они машинами крадут и всё с рук сходит, а нас бракованным лоскутом попрекнули, вот я и покажу, я их на чистую воду ворюг выведу.

И Верка рассказала мне, что не раз видела, как под мусором вывозили с фабрики готовый материал рулонами, припорошив его мусором сверху. Вот только она не знала куда, а теперь знает и их заложит.

Совсем недавно, идя с работы мимо кладбища, сзади него расположены гаражи, за гаражами пустырь, где мусор ссыпают, она увидела, как бабуля и двое ребятишек идут от мусорной кучи и несут рулон ткани.

Он упакован в бумагу, но Верка фабричную упаковку знает и дождавшись, когда они скроются, ринулась туда. Под мусором она увидела материю много рулонов сложенных хорошей горой. Вот, а после скандала на фабрике, после проверки, она сходила в редакцию газеты и отвела туда корреспондентов, а те сняли всё и вызвали ОБХСС, вот теперь пусть попляшут, гордо сказала Верка.

– Господи, Верка, да тебя же убьют!

– Ага, щас, -засмеялась она, не тронут, не посмеют, у них теперь земля под ногами гореть будет.

И ведь не тронули. Мало того от Верки откупились, чтобы свидетелем не шла и уволили по собственному желанию, а не по статье.

Правда им это не помогло. Материал в газете напечатали, суд был, причём не над женщинами несунами, а над руководством воровским. Там тогда много голов полетело, а Верка ушла работать лаборантом к матери в котельную.

Итак новые обстоятельства в моей жизни, новое осознание своего положения. То я была мужняя жена, без мужа, то теперь я фактически уже свободна, а значит имею право вновь обустраивать свою жизнь.

Легко сказать, а как осуществить.

Я никогда никому не завидовала, но меня всегда поражала лёгкость отношения к жизни Верки. Если я себе на каждом шагу создавала проблемы и жутко переживала каждое событие, прокручивая его через себя тысячу раз, то она легко плыла над обстоятельствами.

Одним словом случилось и отброшено, полный опофигизм, как сейчас говорят. Это было и в отношениях с мужчинами. Она легко шла на близость и никогда не переживала, не мучилась от угрызений неразделённых чувств или совести.

Не то со мной, я была устроена иначе. Верховенством всей моей жизни являлись эмоции и обострённое гипертрофированное чувство совести. Может именно поэтому, в силу полной противоположности и продружили мы всю жизнь.

Теперь, решив не сдерживать себя более, я надумала пуститься в разгул, будь что будет, не засыхать же понапрасну. Ага, наивные мечтания. Оказалось, что можно плевать на мнение людей, можно отринуть от себя сплетни, можно внешне отгородиться, но нельзя внутренне измениться,и то что в тебе не отринешь, не перечеркнёшь.

Я начинаю ходить гулять с Веркой. У неё большой круг знакомых мужчин, а не мальчишек. Может в их кругу мне легче будет преодолеть себя самоё.

Первый же выход в её компанию показал мне, что эти интересы, не мои интересы.

Там много пили, я не могла пить, там вели себя полностью раскрепощённо, я зажата и напряжена, как струна, одно лишь прикосновение мужских рук, без ответного чувства, вызывает во мне волну отвращения и отторжения и они сразу ощущают это.

Меня оставляют в покое, а Верке говорят, не бери с собой эту замороженную. И я понимаю, что это верно, это не про меня такие удовольствия сомнительного толка.

Она выбирает другой путь, ей хочется отвлечь меня, разморозить моё предубеждение ко всем. Мы знакомимся с иранским журналистом, находящимся в нашем городе по какому-то своему заданию. Мы гуляем с ним по городу, ходим по нашим улицам, объясняем что-то , показываем, шутим.

Он пытается ухаживать за обеими, но потом отдаёт предпочтение Верке, сказав ей, после нашего расставания, что её подруга Снежная Королева.