В общем весёлая какофония. Время было не позднее, часов восемь вечера, когда к нам в комнату, где мы подобным образом резвились, ввалился наряд милиции. Мы все опешили, а один из пришедших строго спросил " Чем занимаемся?" В этот день и сестра с подружками были дома и её парень развернувшись к милиции зло сказал " сношаемся, не видишь, что-ли?"

Это конечно было грубо, но постоянное дёрганье , бесконечные проверки милиции, по наветам соседки всех достали и произошёл срыв. Кажется даже милиция это поняла, потому, что только и сказали " Ну, вы ребят того, не очень долго шумите". И смущённо потоптавшись ушли. А у нас, как-то разом испортилось настроение и мы вскоре разошлись. Итак в девять расходится собирались, так как Иринке спать ложится нужно.

Глава 39. Отступление и продолжение повести.

Нарушая ритм своего повествования позволю себе небольшое отступление. Кому неинтересно, просто отбросьте это вон.Ведя свой незатейливый рассказ я хотела не вызвать сочувствие к девчонке и её судьбе, это уже ни к чему-не выпятиться, не прославиться.

Мне просто самой хотелось разобраться, как в одной и той же среде, при одних и тех же обстоятельствах получается из людей либо культурное растение либо сорная трава. Из чего собственно вылепляется личность, какие факторы определяют её черты, наклонности, выявляют её способности, поднимают её над обыденностью или сталкивают в придорожную канаву.

Мне казалось, что через преломление среды обитания, окружения и поступки девчонки, я постепенно показываю этот внутренний мир, но без внешнего антуража, а порой и детального описания у меня этого не получается.

Мне хотелось, чтобы читатель увидел,как меняются взгляды, поступки,мышление девочки. Как она старается преодолевать себя. Обещая говорить правду я и следую этому обещанию, говорю ту правду, которую девочка чувствовала на тот момент.

Да, мне не хватает образования, да я сожалею, что много наделала ошибок, но я не могу, как и любой другой человек, переписать свою жизнь на чистовик. Она была такой, как была. Я состоялась не так как другие, не благодаря, а вопреки.

Явно не хватало в моём воспитании последовательности, строгости и любви. Явно не предъявляли ко мне повышенной разумной требовательности, чтобы я могла выработать такую же в самой себе и добиться успехов в образовании. Не хватало настойчивости и внутренней мотивации, что ли, да и уверенности и тыла не было.

Было только до десятилетнего возраста и потом спонтанно в редкие моменты пребывания в бабушкином обществе. В остальное время я была предоставлена самой себе. Не было настойчивого педагога в лице родного человека, который направлял бы мою энергию в нужное русло.

Отсюда и метания и взлёты и падения, короче жизнь на американских горках. Всё интуитивно, всё наощупь, всё вслепую. Я не слышала от родных слов поддержки, похвалы или просто сочувствия. Чаще упрёки, оскорбления и подозрения. Возможно и в этом мой перекос, как личности. Не знаю,но что есть, то есть.

Почему я не даю портрет матери, её внутреннего мира, да потому, что у меня его нет. Ну вот абсолютно нет.

Мать была просто родившей меня женщиной, вынужденной кормить, одевать и растить меня.

Мамины объятия я знала только до пяти лет, а в дальнейшем неприятие и тычки, дурочка, неумеха, нескладёха и прочее. Я всю жизнь жалела только об одном, что отец не смог увезти меня или дядя Юра настоять на том, чтобы забрать меня, более ни о чём.

Мне казалось что читатели поняли это, но видимо не сумела донести до конца того, что это не мнительность ребёнка, а это твёрдое знание, что тебя не любят и тебя стыдятся. При всей моей перекошенности мои дети несмотря на внешнюю строгость, всегда знали и сейчас знают, что я их любила и люблю. Сама я была лишена любви матери.

Мне казалось, что я открыто сказала, что с рождением дочери не стала настоящей матерью, не испытала полной ответственности материнства, так как не имела примера перед глазами. Да я кормила дочь, да я её одевала, да я заботилась о ней, но скорее, как о игрушке, не той, что в тягость, а той что в радость, не осознавая ещё, что рядом со мной самостоятельная личность.

Но в отличие от матери я её и обнимала и целовала, и учила читать. И первые слова, и первые шаги прошли на моих руках.

А потом запустила. Сад, мои гулянья, моя необязательность, это я тоже описала честно. Потому и не описываю внутренний мир ребёнка, а только внешние проявления, потому что не чувствовала их тогда. Я за это горько поплатилась и плачу ещё и теперь.

Плачу и плАчу, только исправить ничего не могу. Я потеряла дочь на 21 году её жизни, о чём ещё придётся рассказывать в своё время. Так что всему знаю цену.