— Ружьё не твоё. Ты его умыкнула из бара. И даже если Голд потянет за эту ниточку, то приведёт она не к тебе, а ко мне. Так что нечего беспокоиться.

— Я об этом не подумала! — ахнула Эльза, округлив глаза. Она резко прильнула к мужчине и вцепилась мёртвой хваткой в его предплечье. Кожаная куртка под её пальцами неприятно скрипнула. — Джонс, они ведь могут решить, что это ты!

— Могут, — согласно кивнул Киллиан. — Особенно если заметят следы шин, оставленные моим пикапом. Ну, или проверят камеры на дороге при подъезде к его особняку.

— Прости! Я не… я не думала, что… О, боже… Я признаюсь! Я не хотела тебя впутывать, и ес…

— Успокойся ты уже, — устало протянул мужчина, снова прерывая сбивчивую речь Эльзы. — Ни в чём ты признаваться не станешь. И никто на тебя не выйдет. А если Голд вдруг решит предъявить претензии мне, я уж как-нибудь разберусь. Сам.

— Ты не можешь взять на себя мою вину, — девушка нахмурилась, а Джонс, напротив, криво улыбнулся.

— А кто мне запретит?

— Я.

— Так-так-так. Дай-ка подумать…

Осознав, что к Киллиану вернулась его привычная язвительность, Эльза раздосадованно фыркнула.

— …кому из нас поверят? Тебе или мне? Кто из нас двоих больше смахивает на убийцу, а кто на сахарную принцесску из детской сказки? М?

— Ну вот зачем тебе это?

— Злить Голда забавно. И это я в некоторой степени натолкнул тебя на мысль перестрелять его милых зверушек. К тому же… я, как истинный рыцарь в сияющих доспехах, прискакавший на выручку даме, рассчитываю на… скажем так, благодарность.

— Кто бы сомневался…

Закатив глаза, Эльза отвернулась. Пикап уже въехал в черту города, оставив позади и владения Голда, и тёмный лес. Киллиан преспокойно насвистывал себе под нос незатейливый мотив, а девушка раздражённо молчала. Если Джонс так самонадеян, то пусть делает, что хочет. Признаётся в стрельбе, вступает в открытую конфронтацию с Голдом, гибнет по своей глупости. Пусть. Раз уж он горит желанием повесить на себя её преступление.

Прислонив голову к открытому окну, Эльза наслаждалась прохладным потоком встречного ветра и пыталась отмахнуться от навязчивых картинок, всплывавших в сознании с той минуты, что Джонс упомянул своё право на благодарность.

Сейчас

…Even though you left me here I have nothing left to fear,

These are only walls that hold me here…

Прилив сил, вызванный выброшенной в кровь дозой адреналина и помогший сбежать из больницы, давно сошёл на нет. Да и действие обезболивающих явно прекратилось с полчаса назад. Чувствуя, что свалится, если сделает ещё хотя бы шаг, Киллиан осторожно опустился прямо на край бордюра и вытянул ноги.

До дома оставалась пара кварталов. Стоит напрячься, и совсем скоро он окажется на пороге собственной квартиры. Того места, где совсем недавно был обнаружен истерзанный труп Эльзы. Труп женщины, которую он, оказывается, любил. И слишком поздно это осознал.

При жизни она никогда не требовала от него признаний. Они ведь даже ни разу не разговаривали начистоту о том, какого рода отношения их связывают. Их обоих устраивало то, что они имели. И ни один из них не стремился к чему-то большему. Или Джонс просто не замечал — не желал замечать — иного?

Киллиан обхватил руками разрывающуюся от боли голову и прикрыл глаза.

Была ли Эльза счастлива? Действительно ли довольствовалась тем малым, что он, в силу своего скверного характера, мог ей предложить? Теперь он в этом сомневался.

Он эгоист. И испортил этой невинной девчонке жизнь. Эльза ни разу не жаловалась, но сейчас, оглядываясь назад, Джонс вдруг чётко увидел, каким мерзавцем был и сколько боли ей причинил. Да и погибла Эльза только из-за того, что убийца каким-то образом прознал об их связи…

Зарычав от накатившей волны осознания собственного бессилия, Киллиан резко поднялся на ноги. На ужасающей силы боль, тут же атаковавшую каждую клеточку его тела, мужчина старался не обращать внимания. Это его наказание. Он заслужил. Сжав челюсти, Джонс поковылял по направлению к своему дому.

Вход в квартиру по-прежнему был опечатан полицейской лентой. Не беспокоясь о том, что испачкает ладонь чёрным порошком, которым была обработана ручка, Киллиан отпер дверь и вошёл внутрь. Сорванная лента зацепилась за его плечо, и мужчина раздражённо от неё отмахнулся. Плевать. На всё плевать. ФБРовцы останутся недовольны, но ему действительно на-пле-вать.

Гостиная была в том же состоянии, в каком её и оставили: небольшой погром посреди комнаты, нарушающий идеальный порядок вокруг. Джонс отстранёно огляделся. Стены его любимой холостяцкой берлоги теперь казались совершенно чужими.