Дверь была чуть приоткрыта - видно, хозяйка или прибежавшая со двора служанка не потрудились плотно ее замкнуть. Из глубины комнаты слышались какие-то голоса. Кенниг замедлил шаг и постарался ступать как можно тише.

Осталось пройти всего ничего. Винтар остановился, осторожно заглянул в щель... и почувствовал, как него перехватило дыхание.

Селинт было не разглядеть, но вот стоящая практически у самой двери Ратила была хорошо видна. Девушка вытянулась в струну и что-то горячо доказывала своей собеседнице. А в протянутых перед собою руках служанка держала небольшую ледяную бабочку, в глубине которой перемигивались разноцветные огоньки...

Кенниг прислушался... И сердце оборвалось.

– ...Посмотри. Просто посмотри. И ты поймешь, что я права! Что это все ложь. Что он разлюбил тебя - иначе бы не приказал уехать. А может, никогда и не любил? А может, и ты его никогда не любила?.. Прислушайся к моим словам. Сделай, как я говорю. Ведь я прислушалась полгода назад к твоим, принесла тебе зажженную свечу... Так может и ты, прислушаешься к моим? Может, были верны слова госпожи Аурунд? Ведь именно она истинная правительница этих земель и слово ее - закон?..

– Аурунд умерла пять лет назад, - горько обронил Кенниг, толкнув дверь и входя в комнату.

Ратила резко повернулась к колдуну, вскинула на него испуганный взгляд...

Сейчас Винтар, наконец, смог увидеть, что же здесь творилось: Ратила Клее, которой он по собственной глупости отдал зачарованную бабочку, протягивала статуэтку неподвижно замершей у окна Селинт, одетой в дорожное платье. На лице у невесты лорд-манора застыло странное выражение: она и прислушивалась к словам молодой ведьмы, и не хотела их слушать, и боялась их... Услышав чужой голос, резко дернулась бросила короткий взгляд на вошедшего колдуна - и Винтар вновь проклял все: кайма серых глаз Селинт медленно наливалась неестественной синевой...

Нужно было сделать хоть что-то. Нужно было остановить этот кошмар до того, как он выльется во что-то более ужасное. Винтар прекрасно помнил, на что способна Селинт, пошедшая на поводу у магии Аурунд... И допустить этого было нельзя.

Ратила вздрогнула, попыталась спрятать руку за спину - будто это могло что-то остановить, а Кенниг... Кенниг попросту потянулся душой к своему созданию, к созданной множество жизней назад бабочке и убрал магические нити, удерживающие лед, не позволяющие ему превратиться в воду...

Во рту стоял привкус крови, а в ушах вновь и вновь звучал диалог:

"-А она не растает?

– Если я сам этого не захочу. А я этого не захочу никогда.

– Почему?

– Потому что я буду любить тебя вечно, Аурунд..."

Ледяная бабочка поплыла. Начала оседать непонятным комом. Звонкая капель побежала меж пальцев Ратилы, расплываясь мокрым пятном по ковру.

Алые и золотые огоньки, прятавшиеся до этого в глубине статуэтки, вырвались на свободу, заплясали под потолком, а затем рванулись к окну, затерявшись высоко в небесах.

Кенниг тихо выдохнул: он до последнего боялся, что либо у него не хватит сейчас сил растопить артефакт, либо его уничтожение приведет только к худшим последствиям.

Неестественно голубые глаза Ратилы вспыхнули злостью:

– Ты!.. Ты!..

– Я сделал то, что должен, - пожал плечами мужчина.

Уж ее-то Кенниг совершенно не боялся. Если талант молодой ведьмы действительно связан с чувствами, то он уж точно может не волноваться. Чувства, переживания... Это все давно выгорело, оставив горький привкус пепла на губах.

И жалеть ведьму он уж точно не будет!

Девушка зло сжала губы и резко махнула рукой перед собой.

Винтара словно наотмашь по лицу ударили.

Кенниг задохнулся от нахлынувшей душевной боли.

Ведь была когда-то любовь. Была.

И похоже, она так и не остыла.

Иначе почему вслед за дикой тоской на водяного мага вдруг нахлынули воспоминания, много лет уже как похороненные?

***

Девять лет назад.

Осень только вступала в свои права. По вечерам с севера дули холодные ветра, листья на деревьях начинали желтеть, а птицы перед закатом кричали так надрывно, что, казалось, душа выворачивалась наизнанку.

Кенниг тихо ругнулся через зубы и отвернулся от окна. Лучи догорающего солнца кровавыми потеками застывали на каменных стенах, а на сердце было почему-то тяжело и тошно.

Сейчас бы дождик какой-нибудь. Уже бы легче дышалось...

Аурунд уже почти год правила Ругеей. Сестра с легкостью смогла получить власть над лорд-манорством, старый правитель умер на плахе, его наследники погибли при взятии замка... Вроде бы был еще один сын, но он в горном лорд-манорстве пока не появлялся, а потому пока что можно было жить спокойно.