ДАРАНЯН: Поймите, старшина, я не мог его не ударить!

СТАРШИНА: Значит, сознаётесь? Подпишите.

ДАРАНЯН: Я подпишу. Но я не могу сидеть здесь!.. Я опоздаю!

СТАРШИНА: Мало ли что! Я вот тоже могу опоздать, а сижу. (В ответ на удивлённый взгляд Дараняна). «Комсомолка» сегодня встречу организовывает, всех Пушкиных, однофамильцев, значит… Ну, и конкурс на лучшее стихотворение. Полдня сочиняю. Да разве здесь напишешь?! То одного приводят, то второго!..(Пьянице). Эй, чего мёртвый час устроил?..

Пьяница просыпается, поднимает голову – это знакомый нам Детина.

ДЕТИНА (Дараняну): Друг!

ДАРАНЯН: За что его?.

СТАРШИНА: Постоянный клиент. Каждый день напивается, дерётся, автоматы ломает.

ДЕТИНА: А чего я пью, знаешь?.. Потому что, когда я трезвый, я – злой, я – нелюдимый, я – хулиган. А когда я пьян, я – добрый, я – общительный, я – друг, товарищ и брат… Значит, трезвый, я опасен для общества!.. Значит, общество должно меня поить!..

СТАРШИНА (продолжая писать): Почему не работаешь?

ДЕТИНА: Я такую работу иш-ш-ш… иш-ш-ш… разыскиваю, чтобы по душе.

СТАРШИНА: Я же тебя устроил.

ДЕТИНА (с сожалением): Не удержался. (Дараняну). Классная работа была!.. В школе полиции, для курсантов труп изображал. Лежу на земле, а они меня рисуют, фотографируют… Спецовку выдали, харчи хорошие…

СТАРШИНА: А зачем и там пил?

ДЕТИНА: А как не пить? Работа же всё равно лежачая!

Старшина уводит Детину. Даранян по мобильному телефону набирает номер. Пару секунд ждёт.

ДАРАНЯН: Никого. Ни Пахома, ни Барбариса, ни Татоса.

ТАТОСОВ: Они здесь!

Даранян оборачивается и видит всех троих. Бросается к друзьям.

СТАРШИНА (появляясь): Нельзя сюда! Слышите!.. Запрещено!

БАРБАРИС: Пропусти, служивый!.. Мы арестантику передачку принесли!

Разворачивает пакет с пирожками…

ТАТОСОВ: Ваш капитан – мой родственник. Вот от него записка.

Протягивает записку Старшине.

СТАРШИНА: Ладно!.. Только не надолго. И чтоб было тихо!

Садится сочинять стихотворение.

ДАРАНЯН (Откусив от пирожка): Вкусно!

БАРБАРИС (таинственно): Осторожно пережёвывай – там напильник!

СТАРШИНА: Какая рифма к слову бухгалтер?

БАРБАРИС: Зарплата.

СТАРШИНА: Я серьёзно спрашиваю.

ТАТОСОВ: «Был в Ялте».

СТАРШИНА: Бухгалтер – был в Ялте… А что? Неплохо! (Пишет).

БАРБАРИС: Подведём итоги: С Матильдой я уже встречался, но, увы… Богородский от нас улизнул… Анонимщик торжествует, а ты – в полиции… Полный провал!…

ДАРАНЯН: Ничего! Пойдём дальше!..

БАРБАРИС: Шлёпнемся и там… Это утомительно и беспросветно… Что же касается Глебовой, то… Я понимаю твои чувства, но в институте ей уже не работать, Даже если ты разоблачишь автора анонимки!.. «Он украл, или у него украли… Словом, он замешан в грязной истории»… Это не я придумал, это изрекала ещё моя бабушка.

ДАРАНЯН: Ну, и убирайся к своей чёртовой бабушке!.. Тебе утомительно!.. Когда это ты успел устать?.. Устал хныкать или устал молчать?.. У тебя очень удобная философия: ты ни во что не вмешиваешься, ты только зарабатываешь деньги. Сегодня – на новый компьютер, завтра – на квартиру, а потом – для повышенной пенсии!.. Усталый вздыхатель!..

СТАРШИНА (Татосову): Рифма к слову вздыхатель?

ТАТОСОВ: Созерцатель.

СТАРШИНА: Это не устаревшее слово?

ТАТОСОВ: К сожалению, нет.

БАРБАРИС: Что ты от меня хочешь? Я – не министр, я всего лишь – полотёр.

ДАРАНЯН: Убеждённый полотёр может больше, чем равнодушный министр!

БАРБАРИС: Как?.. Ведь руководят они, а не мы.

ДАРАНЯН: Да, они!..А почему?.. Нам бы только заниматься любимым делом: наукой, спортом, творчеством… Мы брезгливо морщимся при слове администрация, политика, управление и уступаем эти места хитрым, наглым, пронырливым карьеристам и демагогам… А потом удивляемся: что творится в стране!.. А как же не твориться, если мы терпим, молчим, не вмешиваемся… Надо давать взятки – даём, надо стоять в очередях за никому ненужной справкой – стоим, надо голосовать – идём и голосуем, за кого попало, а потом удивляемся, что процветают Богородские, Копыто, Глебовы!..