Командир 'Морского дракона' не вышел этой ночью на перехват неприятельских транспортов. Причина была прозаической: люди и без того вымотались за день. Команда была отпущена на отдых, сам себе он его тоже позволил. Тем неприятнее оказалось пробуждение.

Естественным порывом было: помчаться в дом, где квартировали иноземцы и разузнать все из первых рук. Но идея при столкновении с размышлением потерпела крах: Мариэла после дневной работы в госпитале наверняка была истощенной. Будить ее, разумеется, не следовало. Пришлось обратиться к штаб-ротмистру Переверзеву.

Жандарм сам выглядел не лучшим образом. Мундир, как и лицо, был слегка помят, а глаза могли бы цветом посоперничать с глазами дракона, о существовании которого, впрочем, Переверзев не догадывался.

После надлежащих приветствий Семаков приступил к делу впрямую:

– Господин штаб-ротмистр, довожу до вашего сведения, что я в этом деле лицо заинтересованное. Именно от известной вам (в этом не сомневаюсь) группы иностранцев мы получаем как боеприпасы, так и новое оружие. Посему...

Штаб-ротмистр все выслушал с благожелательным видом, после чего выдал:

– Господин капитан второго ранга, арестованные двое - увы, не четверо, госпожа лекарь очень уж метко стреляет - твердят в один голос: нападение было сделано ради похищения и дальнейшей продажи сверхценной рабыни.

– Как вы можете проверить истинность их слов?

Жандарм прямо-таки лучился добрейшей улыбкой.

– Мы и не проверяли...

Даже Семаков вынужден был признать про себя: пауза слушалась с эффектом.

– ...это сделал соотечественник госпожи Руа, тот, кто называет себя магистром...

Тифор мог проверить слова допрашиваемых на правдивость. Правда, его самого проверять было некому.

– ...и, если воспользоваться собственными словами господина Тифора Арза, 'они сами верят в то, что ими сказано'.

Но флотский офицер не был намерен сдаваться:

– Господин штаб-ротмистр, а среди взятых живыми был их старший?

Семаков пристально следил за лицом хозяина кабинета. Жандарм позволил себе выказать искорку уважения.

– К сожалению, господин капитан второго ранга, как раз их старший был смертельно ранен.

Моряк, в свою очередь, постарался выказать благорасположение:

– Господин штаб-ротмистр, если флоту станет известно нечто дополнительное об этом деле, не сомневайтесь: вам доложат. От себя же добавлю: сильно сомневаюсь, что у попытки похищения были работорговные корни. Почему-то мне кажется, что здесь руки приложила разведка наших противников.

Жандарм вежливо улыбнулся. Он умолчал о том, что подключение к расследованию жандармов как раз и произошло ради проверки этой гипотезы.

Семаков, в свою очередь, не сказал, что в данном случае сотрудничество с жандармами и в его интересах.

Вечером следующего дня иномирцы устроили совещание в своем кругу.

Мариэла добросовестно пересказала то, что ей было известно. Малах был въедлив, каким и должен быть любой хороший офицер при разборе разведоперации, пусть даже ее проводил противник. Он не забыл поинтересоваться об уехавшем возчике; оказалось, что маг жизни запомнила его лицо, но не экипаж с лошадкой. В глазах женщины те особых примет не имели.

Мариэла сообщила также, что по просьбе полиции и жандармов она лечила раненых преступников. Никаких особых трудностей работа мага жизни не вызвала. Зато был получен важный побочный результат: негатора среди раненых не было. Вывод: этот человек погиб.

Последнее сообщение вызвало поток стонов от Тифора:

– Убитый негатор! Это ж какое могло быть исследование! Динамика негополя после смерти! Такая диссертация пропала!

Молчавший до тех пор капитан Риммер поднял палец:

– Если нападение ставило целью завладение нашим оружием, то полагаю вполне возможной попытку похищения кого-то из экипажа 'Морского дракона'. Будь я на месте недоброжелателей, нацелился бы на офицеров. Кстати, от них можно получить не только оружие, но и ценную информацию.

– Вы недооцениваете матросов, Риммер. Я неоднократно встречала среди них и сообразительных, и памятливых. Так что полагаю весьма возможной атаку на любого члена экипажа 'Морского дракона'.