Драбблы о персонажах ориджинала "Мой путь озарён рассветом".
========== Крису восемь. ==========
Крис возвращается домой усталым, он с трудом держится на ногах, но безмерно доволен собой. Сегодня он победил, наконец-то победил. На это ушло три года, но Сильвия была вынуждена признать, что он сильнее.
Крис знает, какое это для неё унижение. Сильвия никогда не отступала, никогда не извинялась, никогда не признавала свою неправоту, но никогда не проигрывала. От неё выл весь класс, кроме ребят вроде Тайто, тех, кому нет дела до чужой силы и своей слабости. Крис никогда не мог их понять. Он мечтал взобраться на самый верх, но широкие плечи рослой светловолосой девчонки заслоняли ему путь. Сегодня же Сильвия была низвергнута.
Крис догадывался, что так просто она не сдастся. Она будет пытаться вернуться снова и снова, но он будет держаться изо всех сил. И будет делать всё, чтобы этих сил было как можно больше.
Преисполненный решимости, Крис заходит на кухню. Пахнет булочками: мама снова печёт.
— Выглядишь ужасно, — смеётся высокая женщина с пепельными волосами и голубыми глазами. — Найдёшь силы поесть?
Крис кивает.
— Вот и прекрасно, а то я уж забоялась, что Майри всё съест.
Её голос звучит нежно и мелодично, и на его фоне раздающееся в ответ яростное бурчание кажется особенно грубым. Темноволосая — в отца — Майри пытается ответить, наверняка сказать, что она в своём праве, и вообще, кто не успел — тот опоздал, но сделать это с набитым ртом не так просто. Крис смеётся, показывая на сестру пальцем.
— Не смейся! — возмущается Майри, проглатывая булку. — Будешь смеяться — в самом деле всё съем!
Мама укоризненно качает пальцем, но её рыжий лисий хвост игриво виляет.
— А папе кто оставит? Неужели, никто?
Майри фыркает, хватает ещё две булки и получает нежный материнский щелбан.
— Растолстеешь!
— Не растолстею.
— Растолстеешь.
— Я не толстею.
— А я почему толстею? Так не честно.
— Ты за свою жизнь съела больше булочек, чем я! — возмущается Майри.
Крис ухмыляется, но молчит. Подобные сцены он наблюдает каждый день и знает, что лучшая в них роль — роль наблюдателя. Мальчик садится за стол на своё место, к окну спиной, берёт одну из булочек и принюхивается. Пахнет творогом. Пахнет вкусно.
Крис ест спокойно, знает, отцу останется и ещё как. Когда мама доходит до выпечки, это означает только две вещи: вкусного будет много, а мама скоро уйдёт. Она всегда печёт перед тем, как надолго уйти.
Отец входит на кухню, на миг заслоняя весь дверной проём своей огромной крепкой фигурой, и строго осматривает вмиг притихшую семью.
— Что, едите?
Его громкий низкий голос разлетается по кухне громом. Отец Криса воистину величественен и суров, ему, как верховному воину клана, полагается таким быть. Его боятся и уважают как несокрушимого человека, но только те, кто не видел его рядом с женой.
— Едим, котик, — хихикает женщина. — Твоя дочь собирается не оставить тебе ни крошки.
Густые чёрные брови мужчины медленно и удивлённо ползут вверх. Майри снова разражается возмущённым чавканьем.
— Дочь, тебе не стыдно? — спрашивает отец таким тоном, от которого шерсть на хвостах его подчинённых встаёт дыбом.
— Она на меня наговаривает! — жалуется Майри.
— Ты на неё наговариваешь?
— Котик, да разве ж я могу? — с коварной улыбкой спрашивает мать.
И котик смеётся так, что кажется, будто от этого смеха на столе дрожит посуда, а его тигриный хвост поднимается кверху.
— А я победил Сильвию, — выпаливает вдруг Крис.
Он уже достаточно отдохнул, тепло булочек и семьи наполнило его новой силой.
— Молодец, хвалю, — серьёзно кивает отец и садится рядом. — Когда у вас выпуск?
— Послезавтра, — отвечает Майри, почему-то грустно.
— Послезавтра, значит? Не упусти победу за эти два дня, Крис.
— Не упущу, — кивает тот.
— А ты куда-то собралась, не дождавшись двух дней до выпуска? — теперь мужчина пристально смотрит на жену.
У него есть особенный взгляд, когда он, хоть и не хмурится, но слегка опускает голову, отчего его глаза становятся темнее и суровее. Многие ловятся на этот взгляд, особенно если учесть, что он практически всегда направлен сверху вниз. Сейчас Крису тоже становится не по себе, хоть он и знает: мама — единственная, на кого это никогда не действует.
Женщина прижимает уши к затылку и смотрит жалобно, вот только в её глазах всё равно пляшут бесята.
— Но котик, там отцветает вишня! Ещё два дня, и будет поздно.
— Можно подумать, ты никогда не видела, как цветёт вишня.
— Конечно видела. Но рисовать по памяти и рисовать то, что ты видишь своими глазами — это такие разные вещи! Такие же разные, как тренировка и бой. Как стрельба по мишени и охота.
В рисовании отец Криса не смыслит ничего, другие же сравнения ему понятны. Он вздыхает и махает рукой, давая понять, что сдался.