Вика взяла в руки вазочку с вареньем, осмотрела. Ни трещин, ни сколов. Как только не разбили за столько лет!

– Вот и по рукам.

Нюрка произнесла, словно извиняясь:

– Детей в школу соберу на эти деньги. Женька-то у нас в следующем году выпускница. То да се. Только поэтому...

Вика быстро, чтобы не передумали, попила чай с горячими еще пирожками, поблагодарила, попросила газету и тщательно завернула покупку. Ей было неловко, что она воспользовалась наивностью деревенской женщины, фактически обманула ее. «Ладно, если вдруг потом скажет, что слишком дешево отдала, я ей доплачу. В конце концов, это же не яйцо Фаберже, ничего уникального. Просто память об Аглае». На прощанье ей вручили еще литровую банку повидла и мешочек с пирожками. Пришлось попросить пакет.

По дороге Вика размышляла. Откуда у Нюрки эти вещи? Купили у Аннушки? Но та не стала бы продавать эти вещи за копейки, она-то знала им цену. Разве что побоялась, что разобьет вазочку по дороге, вещей-то у нее много с собой было. А ложечка? Почему ее не взяла с собой? Или эти вещи были просто украдены после смерти Аглаи? Скорее всего, так и было. Вероятнее всего, Нюрка их просто купила по дешевке у вора много лет спустя. Или, что еще вероятнее, обменяла на самогон. Может, у нее есть что-то еще?

Нюрка... Это ведь Аня?! Нет, никак Нюрка не может быть дочерью Аглаи! Та должна быть намного старше... Нюрка - старшая из многодетной семьи Кабановых, красивой, смышленой и кудрявой ее тоже не назовешь, да и взрослого сына у нее нет...

На обратном пути ни Сыча, ни жильца так же не было видно. Ерофеиха собирала жуков. Зыркнула глазами, но промолчала. Рассада клубники в Грачихином палисаднике принялась и радовала глаз изумрудным цветом. Видно и Грачиха потащилась за грибами или на поденщину к фермеру.

Дома Вика показала приобретение матери.

– Ма, посмотри...

Та бережно взяла вазочку в руки, кивнула.

– Ее вещи, Аглаи. Откуда?

– У Нюрки купила. Случайно увидела. Говорит, фамильное добро.

– Ага, барыня нашлась! Разве дочь Аглаи не увезла их с собой?!

– Выходит, продала.

– Да у Нюркиных родителей, алкашей, и денег-то никогда не было. И они бы никогда на такое и рубля не потратили. Лучше бы пропили. Да и Колькины-то не лучше. Нет, видно, вещи просто украли. Не доглядели мы, значит... Как же так?!

– Я тоже так думаю. Никому не говори. Нюрка-то не виновата. Думаю, она их у кого-то за самогон выменяла.

– Ясное дело...

Итак, кто-то после смерти Аглаи похитил часть вещей. Но ведь три женщины по очереди охраняли добро Аглаи. Не могла ли их забрать одна из этих женщин? Или же она просто недоглядела, вышла ненадолго, оставила дом без присмотра... Вещей у Аглае было много, и в суматохе потерю не заметили... Дочь Аглаи, конечно, знала, какие вещи были в доме, но ведь вазочка могла бы разбиться, а ложечка - просто затеряться. К тому же в доме было много гораздо более ценных вещей: трофейный «Зингер», серебряное портмоне с витиеватым узором на крышке, золоченый походный стаканчик... Возможно, было множество и других ценных вещей, которых Вика не помнила.

Вика задумалась. Итак, двадцать один год назад три женщины, ее мать, Михайловна и Касьяниха, по очереди караулят добро умершей Аглаи. Но часть добра все-таки, как теперь выяснилось, пропадает. Свою мать Вика из числа подозреваемых исключила сразу. Во-первых, та отличалась кристальной честностью, во-вторых, в их доме не было вещей Аглаи.

Итак, одна из этих женщин находится в доме. Допустим, к ней прибегает сын или внук. В доме много красивых вещей. Когда женщина выходит из комнаты или отворачивается, ребенок или подросток кладет понравившиеся вещицы в карман, благо, они не крупные. Так?

Нет, не так. Ребенок мог бы взять красивую, яркую, но дешевую вещицу. Скорее всего, вещи Аглаи похитил взрослый, да еще и разбирающийся в ценностях человек. Выходит, если тогда он был взрослым, то теперь и вовсе пожилой. Но ту же вазочку в карман не засунешь. Выходить из чужого дома с вещью в руках и тащить ее по деревне вор бы не рискнул, даже, если бы он вышел оттуда с сумкой, кто-нибудь мог обратить на это внимание. Но зато, когда стемнеет, можно вынести вазочку или другую вещь из дома и спрятать в кустах, а в другой раз забрать. Или ее заберет родственник вора. Возможен и другой вариант. Добровольная охранница ночью, конечно, спит. Допустим, кто-то потихоньку открывает окно, забирает попавшие под руку вещи, закрывает окно и удаляется. Тогда вполне возможно, что в деревне, могли остаться и дамское портмоне, и походный охотничий стаканчик из серебра, и что-то еще.

Аннушка, заметив недостачу, шума поднимать не стала бы: ее слишком давно не было в деревне, может, за это время ее мать сама продала часть вещей. Вика вдруг припомнила витой браслет из желтого металла, наподобие спирали, скорее всего, серебряный, но с позолотой, в виде змеи с рубиновыми глазками-камешками, который который носила Аглая.

Ближе к вечеру Вика с матерью сходили на деревенское кладбище. Подошли к простой могиле без ограды с выгоревшим на солнце деревянным крестом. Фотографии не было. Цифры и буквы были когда-то глубоко вырезаны и залиты черной краской, но теперь стали уже почти не заметны. С огромным трудом Вике удалось прочесть.