– По поводу моей стопы? С чего вдруг?
– собеседник, явно, был в замешательстве.

– Вы, когда встали на ноги, первые несколько шагов хромали, а потом пошли ровно. У вас ведь так всегда, верно? Это подошвенный фасциит, - пояснил Влад.
– Он бывает при большой нагрузке на ноги. А лишний вес у вас, судя по тому, как долго вы вставали и усаживались, приличный.

– И что же еще вы можете обо мне сказать?

Очевидно, товарищу подполковнику стало интересно. Жаль, Влад надеялся разозлить ВИП-клиента. Немного подумав, он ответил:

– Ваша жена лежит в ожоговом отделении.

– Как догадались?!
– Такого Видный, явно, не ожидал.

– Часто лежал в больницах, - Влад показал пальцем на свои прикрытые темными очками глаза и длинный тонкий шрам, тянущийся от брови через всю щеку, - и, поверьте, запах ожогового отделения невозможно спутать ни с чем. А в вашу одежду он въелся накрепко. Значит, визит туда был не разовым, видимо, навещаете кого-то близкого. Вы не похожи на холостяка: лишний вес, хороший одеколон, скорее всего, подарок любимой женщины. Но вот рубашка ваша, уж извините, не стирана несколько дней, жена бы такого не допустила. Надеюсь ничего серьезного?

– Опрокинула на себя кипящий суп, но завтра уже выписать должны, - Семен Сергеевич пытался осмыслить услышанное.

– Фантастика просто!
– тот второй, что был с ними в кабинете, вдруг напомнил о себе.
– А про меня расскажите.

Залицкий сразу же пожалел о своей просьбе. Вчера к нему заходил армейский друг; не то, чтобы они много выпили, но все утро его мучили сомнения: нет ли перегара. Словно прочитав его мысли, массажист едва заметно улыбнулся, и от этой улыбки у старлея по спине пробежали мурашки.

– Леша, мы не на ярмарке, - отрезал Видный и со вздохом вернулся к теме их разговора.
– Владислав Михайлович, странно, что при таких способностях вы неправильно определили причину нашего визита. Расскажите, что произошло сегодня утром?

– Меня толкнули на лестнице, я уронил трость и перепачкался кровью, - Владу стало не по себе.
– Что-то случилось? Что-то серьезное?

– Значит, вы не знаете, чья это кровь?

– Чья?
– Влад встал с кресла. Его руки дрожали, на лбу проступили крупные капли пота.

Видный помолчал, оценивая его состояние, и понял: он действительно ничего не знает.

– Сегодня в подъезде вашего дома было обнаружено тело Веры Войнич, а нож, которым она была убита, найден на полу в вашей кухне.

Влад покачнулся и Видный с Залицким подскочили, чтобы усадить его обратно в кресло.

***

4

Дивноморское районное отделение полиции пахло бумагой, типографской краской, и был еще какой-то едва уловимый чуть затхлый запах. Наверно, именно так пахнет "казенный дом".

Вопреки всем рассказам о том, как в полиции пытают и убивают подозреваемых, выбивая из них признание, с Владом обращались хорошо, даже чересчур. Его, осторожно придерживая под две руки, завели в здание, усадили на низкую скрипучую скамейку, несколько раз спросили, не принести ли ему воды. В другой ситуации его бы это взбесило, но не сегодня. Мысли путались у него в голове, собственное тело казалось чужим и невероятно тяжелым. Мимо него сновали люди, за соседней дверью скандалила какая-то женщина, перечисляя украденное еще на прошлой неделе имущество, которое "ни одна скотина не хочет искать". А он все сидел, прижавшись головой к холодной стене, и не мог поверить в случившееся.

Конечно, зная об образе жизни Веры, странно было бы надеяться на светлое будущее для нее. Но такой конец, такой неожиданный и такой жестокий... В последнее время Владу казалось, что он совершенно забыл о ней, что ему все равно, есть она или нет. Они почти не встречались, совсем не разговаривали, и его это вполне устраивало. Он не скучал по Вере. И только сейчас Влад осознавал, что дело вовсе не в том, общались они или нет. Она была, существовала, и знания этого факта ему было достаточно, чтобы существовать самому. Тоска, густая и липкая, медленно заполняла все его сознание. Разве мало он уже вынес, и тетя Тома, как она переживет все это?

Наконец в коридоре послышались знакомые шаги. Эти шаги невозможно было спутать ни с какими другими. Размашистая Пашкина походка, скрип подбитых гвоздями подошв о деревянный пол. Пашка был разгильдяем и нищебродом. Откуда у него деньги на новые ботинки? Поэтому он снова и снова чинил старые, причем чинил сам. Пашка Скворцов жил двумя этажами выше. Они были одного возраста с Владом, учились в одной школе, но раньше никогда не дружили. Такому серьезному юноше, как Влад, не о чем было разговаривать с таким оболтусом, как Скворцов. Пашка всегда пропадал во дворе, играл в футбол и "вышибалу" с мальчишками из окрестных домов. Когда его сверстники выросли, он стал играть в футбол с мелюзгой. Он и сейчас этим занимался - работал учителем физкультуры в школе, и работа ему нравилась. Когда умерла Анфиса Алексеевна, Пашка вдруг пришел без приглашения, стал помогать тете Томе готовить поминки, таскал и расставлял стулья и вместе с мужьями маминых коллег-учителей нес гроб. С того дня Скворцов стал постоянно приходить к Владу, делиться последними новостями, рассказывать истории "из жизни физрука" - в общем, делать все то, что Влад делал для своей матери. И оказалось, что подобная бестолковая болтовня была ему нужна, как воздух.