– За что это?

– Было бы за что, вообще закопал. А это так, для профилактики. А сейчас приведи себя в порядок, и что бы к трем часам был на рабочем месте. У нас контракт может уйти, а тебя наследник. Так что давай, пошевеливайся, обеспечивай моего внука. А причину Юлькиного бегства узнавай сам. Главное, что бы у Димки отец был, желательно нормальный. Понял?

– Да.

Отдышавшись, слежу за шефом, медленно расплываясь в улыбке. Живот болит, удар у деда моего сына хороший. Осталось доказать Юле, что и я не так плох. Чего бы она там себе не на придумывала, но ей придется поменять свое мнение обо мне.

***

С того самого дня, когда видела Лешу, я не могу нормально спать, есть, дышать наконец. По ночам вспоминаю его и наше время, что мы прожили в одной квартире. Через минуту ругаю себя убеждая выкинуть его из головы. Но в следующее мгновение вспоминаю поцелуи. Пусть я не помню ничего из того, что было у нас той ночью и давно перестала обвинять его в чем то, да и глядя на Димку, могу сказать ему лишь «спасибо». Мой сын такое чудо, он для меня стал центром моей вселенной. Да, я любила его отца, плакала по нему ночами, а днем старалась гнать эти мысли прочь. Напоминала себе, что должна забыть его, и думала, что у меня это получалось.

Пока не встретилась с ним взглядом. Все те же зеленые глаза, на красивом мужественном лице, что стало чуть старше. Та пара лучиков в уголках глаз, что разбегались от улыбки, перешла в морщинки. Удивительно, как я уловила их на расстоянии. Значит, тосковала я о нем больше, чем думала?

Вчера вечером у нас с отцом был трудный разговор. Впервые он, не слушая меня, просто велел думать, что я буду делать, когда придется рассказывать сыну об его отце. Врать и придумывать сказку про путешественника? Или, есть хоть маленькая, но надежда, что Леше не все равно и он примет сына?

Димка спит и я, ничего не делая, сижу на диване, утонув в мыслях, когда слышу, как в двери поворачивается ключ. На часах два и для отца это рано.

– Пап, ты рано. Что то случилось?

Выхожу в коридор и застываю. С руками полностью занятыми пакетами, на пороге стоит Леша. Кивнул и прошел мимо. В гостиной сложил пакеты в центр комнаты и медленно повернулся. Я же стою и боюсь шелохнуться. В глазах упрек, но знаю – единственное, в чем он может меня обвинить – это в укрытие от него сына. Но говорить о сыне тому, кто его не хотел незачем. К чему тогда весь этот фарс?

– Где мой сын?

Вот он, тот момент, которого я так ждала и так боялась. Что сказать первое, что бы убирался прочь или напомнить о разговоре с Ларисой?

– А он у тебя есть, сын?

Быстрые шаги и я в его руках, но не уверена, что хочу таких объятий. Взгляд наполненный болью и злостью, губы побелели, до того сильно он их сжимал, пока всматривался в мое лицо. Пальцы на моих плечах оставляют синяки, причиняя боль, но она не может сравниться с болью в моем сердце.

– Только попробуй отрицать. Только скажи, что он не мой или ты не хочешь видеть меня рядом с ним, только попробуй. Год, целый год я провел в неведении, не знал что ничего, не подозревал, что стал отцом. Каково, по-твоему, мне? Скажи, как я должен себя чувствовать, узнав, что об этом только сейчас? Ну же, скажи мне. Как же совесть тебя не замучила, а?

От того, как меня встряхнули, я чуть не упала.

– Пусти меня и не кричи.

Кое-как убрала с плеч его руки и отошла в сторону детской. Таким я его еще не видела. Он казался незнакомцем, что явился без приглашения. Но по сути он таким и был. Мы действительно не знали друг друга.

– Покажи мне его.

– Сначала успокойся и перестань кричать.

– А, кто виноват, что я не спокоен?

– Я просила не кричать. Хочешь поговорить, давай встретимся завтра в парке.

– Нет.

– Почему?

– Потому что я больше ни минуты не собираюсь оставаться в стороне от своего ребенка. Я пришел ради сына, дай мне пройти.

Сильно задело, что его интересует лишь ребенок. Как оказалось мне очень больно слышать это.

– Нет.

Встаю на его пути, загораживая собой дверь в комнату, но пара движений и я в стороне. Вбегаю следом и останавливаюсь. Тот самый человек, что и слышать не хотел о детях, склонился над кроваткой и жадными глазами полными нежности и теплоты разглядывает личико малютки.

– Почему, Юль, из-за чего ты так со мной? Спрятала сына, скрыла от меня это чудо.

Димка открыл глазки и моргая смотрит вверх. Две пары глаз всматриваются в лица друг друга и от их молчаливого общения мое дыхание сбивается. Оно затрудняется, и я не могу дышать. Большие сильные руки бережно берут ребенка и прижимают к широкой груди.

Мне бы сказать что, но я не могу. Вот он, тот миг, о котором я мечтала, видела во сне и так долго ждала.

– Леш?

– Оставь нас, я хочу побыть наедине с сыном, мне это нужно. Выйди, Юль, пожалуйста.