– Хэммо?
– удивился Дон, когда принц со скрипом открыл дверь. Юноша приложил палец к губам, и его друг продолжил, но уже тише.
– Что ты тут делаешь?

Парнишка был младше принца на два с половиной года, ему было всего четырнадцать. Он худощав, его бледное лицо покрывали мелкие веснушки, а рыжие грузные волосы были растрепаны.

– Тебя спасаю, - сказал он. «Главное, чтобы ничего не сорвалось. Пожалуйста, во имя Каана...». Но его молитвы бессмысленны. Каан при жизни был борцом против магии, чьему примеру и следует отец.
– Это правда?

– О чем ты?

– О магии.

– Нет, я бы...

Сердце стучало в груди. Если отец узнает (а он узнает, в этом принц не сомневался), то юношу ждет ужасное наказание. Король не смилуется не над кем: будь то простолюдин, рыцарь или собственный сын.

– Тише, - приказал Хэммо, - пошли за мной. Тебе есть куда уйти, спрятаться?

Дон кивнул.

Тоннели вывели их на улицу, прямо на городской рынок, где расположились самые богатые купцы города. Бедным, торгующим ради выживания, не позволили расположиться у самых стен крепости. Юноши побежали. Наверняка отец уже обнаружил пропажу ключей и поднял тревогу.

Быстрый шаг перешел в бег. Они неслись вдоль палаток, рядов торговцев, мимо людей, чуть ли не сшибая тех с ног.

– Смотрите, куда летите, молососы!
– кричали им в след и махали кулаками.

 Наверно, именно их бег привлек внимание стражников. Боя колоколов не было, не зачем поднимать лишнего шума. Хэммингс бежал позади друга, опрокидывал ящики с фруктами и рыбой, чтобы хоть как-то оторваться от погони и выиграть время. Воздуха в легких не хватало, а ноги начинали болеть, однако принц знал, что нельзя ожидать ничего хорошего, если их поймают. Бежать - единственный выход.

Погоня завела их в тупик. Затеряться в толпе было уже не возможно, а рыцари следовали за ними по пятам, пара секунд и они их настигнут. Стражники держали мечи наготове лишь для того, чтобы припугнуть принца, но Хэммо был готов броситься в драку. В руках была толстая палка.

– Беги, а я их задержу, - крикнул Хэммо. Он злился, его глаза раскрылись, крылья носа раздувались, как два паруса на ветру. Он старался отдышаться, но страх заставлял дышать неровно и прерывисто. Дон ослушался приказа.

– Не геройствуй, Хэммингс, - покачал он головой.
– Не ради меня.

– Мы еще можем дать отпор!

– Перестань, - сквозь слезы произнес Дон.
– Ты достаточно для меня сделал за все эти годы. Не хватало, чтобы тебя наказали из-за меня.

– Но ты не виноват!
– не унимался принц. Он взмахнул руками, выбросил со зла палку в сторону. Юноша не понимал, почему слуга не хочет воспользоваться моментом и ускользнуть. Теперь Хэммо злился и на него.

Дон пошел к рыцарям, подняв руки над головой. Он был готов сдаться. Хэммо не мог поверить этому. Все, что он сделал, оказалось напрасным. И теперь его друг шел на смерть.

– Нет, я не позволю!..

Хэммингс бросился вперед, но один из стражников поймал принца и не дал влезть в неприятности. Тот пытался бить его и вырываться, но хватка рыцаря была сильнее. Он держал юношу так, что, казалось, вот-вот треснут ребра. В конце концов, Хэммингс сдался.

Через час пред ступенями церкви уже был готов костер. Хэммингс стоял на ступенях, откуда королевская семья лицезрела справедливость, и пустыми синими глазами смотрел на собравшуюся толпу. Все они пошли поглазеть на то, как его друга сожгут на костре. А после этого они отправятся в таверны, пить за здоровье короля, процветание церкви и погибель всех грешников.

Кто-то подошел к нему сзади и потрепал его каштановые волосы.

– Мне жаль, - произнес Ромул.

– Это не правда, - тихо ответил Хэммингс.
– Ты не сочувствуешь ему.

– Я сочувствую тебе, - пояснил брат. Он посмотрел на Хэммингса теплым взглядом его всегда холодных голубых глаз. В его глазах эмоции было увидеть чаще, чем в глазах отца.

Хэммингс кивнул.

К ним вышел отец, за ним мать. Женщина встала рядом с сыном, и Хэммингс чувствовал на себе ее мягкий взгляд. Но ему не хотелось ни с кем говорить, даже с ней. Он не хотел приходить на казнь, но король заставил его - это было частью его наказания, затянувшегося на несколько лет.

– Этот мальчик юн, но уже так грешен, - заговорил Преподобный. Он стоял в своем идеально белом одеянии, скрывающем его рыхлость.
– Пусть его смерть послужит примером всем, кто намерен встать под знамена повстанцев и пойти против короны. Все предатели будут сожжены и повешены, и смерть этого слуги послужит тому доказательством. Да пусть огонь очистит его душу.

«Он не сказал, кто этот мальчик, - подумал Хэммо.
– Отец запретил».

– Да пусть огонь очистит его душу, - отозвалась толпа.