– Не обвиняй меня в этом, - заявила королева.
– Ты сам сказал, что до семи лет он будет воспитываться со мной. Мог бы с самого его рождения заботиться о том, чтобы вдалбливать в его голову ненависть ко всему, что не похоже на него. Как делал это со старшими детьми.

Ричард терпел, но как только речь зашла о старших детях, он взорвался.

– Молчи!
– он хотел ударить ее за сказанное, но сдержался. Не при людях.
– Я воспитал себе достойное наследие.

– Однако от Эндала ты хотел избавиться. Неужели веление Церкви было значимее, чем жизнь сына? Повезло мальчику, что он умер от болезни, а не от огня справедливости, очищающем его душу от греха!

Чего она добивалась? Она видела, как король вскипает от ярости, но продолжала злить его, пытаясь задеть за больное, напомнить о прошлом.

– Я не знаю, с чего ты это все взяла. Я до сих пор опечален его смертью. И никогда не желал ему ничего подобного. Эндал - мой первенец, из него вышел бы отличный король, подобный отцу. То, что он умер, стало трауром для всего королевства.

– Да, ты был опечален до такой степени, что закрылся от всего мира, от меня, от новорожденного ребенка. Ты обвиняешь меня в том, что я плохо воспитала Хэммингса, но даже не думаешь о том, что это твоя вина.

Ричард не сдержался. Эти слова задели его больше, чем король мог себе представить. Он замахнулся и с силой ударил королеву по щеке. Она, легко касаясь места удара, поглядела на мужа. Но Рич не смотрел на нее. Король не хотел больше видеть никого: ни жену, ни детей. Он развернулся и ушел так же, как и обычно: с прямой спиной, гордым видом, не показывая никому своей злости.

Джохан IV

Уже взошли над Хитфилдом две подружки-луны, когда соратники подъехали к деревне. Спустя столько времени отсутствия в северных землях Джохан и забыл, как выглядят местные деревушки. В Риверклере все было иначе: там дома двухэтажные, с дешевой черепицей на крышах, с большими окнами. А в Хитфилде одноэтажные, с высокорасположенными окнами, из серых бревен, повезет, если древесины хватит на крышу, а то придется класть солому. Не удивительно, что они быстро горят. Конечно, в городах домишки были на порядок лучше, что взять с бедной деревни.

Они спустились на землю и повели лошадей вниз по улочке. Дифид летел где-то высоко над ними, и уже давно пропал из виду. Джохан часто поднимал голову к нему, беспокоясь, не случилось ли что с эльфом. Но Бьорн говорил, что он и сам может постоять за себя. И к вечеру он все равно найдет своих товарищей.

Они остановили лошадей около приветливо открытой двери трактира. Джохан уже слышал доносившиеся оттуда громкие звуки музыки, смех, голоса. В теплых стенах после рабочего дня собралось много людей. Среди них пара гномов, на которых многие презренно косились. Вдоль столов крутилась одна официантка.

– Может, посидим, выпьем?
– окликнул трактирщик.
– Вы путники? У путников всегда много историй. Я вам выпивку, а вы мне историю.

Мужчины переглянулись.

– Это...как его там...тизнес, - фыркнул трактирщик.
– Тутошние солдаты хорошо плотят сверху за истории, а мои уже кончаются.

– Так придумай что-нибудь, - повел руками Ретнар.
– Вот что происходит в деревне?

– Девка из соседнего дома родила...

– Ну, это не интересно. Еще?

– Мужик колол дрова и ударил себе по ноге.

– А это уже веселее, - хохотнул Ретнар.
– Еще?

– О, о вампирюге говорят.

Рыжеволосый лучник хитро улыбнулся.

– А можно подробнее?

– Есть на окраине города дом. Заросший, Кааном забытый. Там только кусты с розами растут, к слову. Близко к нему уже никто не подходит из-за легенд о вампире. Я в это не верил, пока сам не попался. Гулял с девчонкой молодой, захаживала сюда частенько. Она предложила ее до дома проводить, ну, думаю, перепадет мне. Согласился. А она повела меня туда. Я в вампиров не верю, ну, не верил, но все равно яйца от страха сжались. Мы уже к тому подошли. И тут вышел вампир тот. Глаза красные, сам бледный, как труп. Кинулся на меня, но я убежал. Знашь, жить захочешь и бегать научишься. Больше я туда не совался и девку ту не видел.

– Чем тебе не хорошая история?
– хмыкнул Ретнар.
– Приукрась ее, и балладу, если можешь, сложить можно. Денег будет - во!

– Бред это все, - махнул рукой Джохан.
– Вампиров никто не видел.

– Я видел, мужик, - настаивал трактирщик.

– Я буду там, - мужчина указал пальцем на стол.

Ему не были интересны разговоры о тварях, а вот карты - самое то.

Он направился через толпу. Свободных мест рядом со столом не было, поэтому мужчине пришлось глазеть из-за голов. Больше часа Джохан изучал игроков, их стиль игры, мысленно ставил на кого-то. За это время к нему уже присоединились соратники, и теперь они все вместе следили за карточной игрой.

Больше всего Джохана поражал темноволосый тощий мужчина, с проседью в волосах и короткой бородке. Он не сутулился, в отличие от остальных, которые горбились под вечным грузом. Раз за разом он одерживал победы, одаряя противника широкой улыбкой плотно сжатых губ. Ему не везло, ведь это игра стратегии. Тут надо знать, когда блефовать, и, конечно, уметь это делать. И этот мужчина умел.

Он понимал, как нужно вести игру и мастерски это делал. Он заставлял противника преждевременно сложить карты, поднимал ставку только тогда, когда это было выгодно ему. Джохан часто играл в Лайдарне после заказов или во время. Среди гильдии бойцов города он был не самым худшим игроком, хотя азартные игры наставниками запрещались.