Сашка со всех ног понесся к комнате с манекенами, отыскал свою камеру под грудой пластмассовых тел, вернулся в крематорий, заперся в печи и затих.

Что делать дальше он не знал, силы уходили, мысли путались. Он то вновь желал увидеть свою любимую и был рад забыться в безумии, то рвался помочь Витьке и спасти Кольку, то мечтал выбраться из чертовых лабораторий и забыть все, как страшный сон.

В конце концов, сном он и забылся.

Он опять шел по степи на дальний огонек. Казах снова встречал его песней — струна выводила тревожную минорную мелодию.

— Что, снова пришел за советом? То-то же! Коркут плохого не скажет. Садись, возьми кружку, давно не пил, поди.

Мужчина протянул Сашке пиалу с душистым травяным отваром.

— То зло, с которым ты встретился, не наше, не из этого мира. Оно пришло сюда давным-давно, когда в степи только зацвел первый ковыль и первый сайгак народился. Зло пришло сюда, чтобы устроить свой порядок. Но не получилось — Кудай[8] вмешался, и вместо демонов появились люди.

Долго злые духи ждали ответа из нашего мира, и, не дождавшись, послали на землю злые семена еще раз. На огромном валуне упали они с небес в дальний лес, где деревья достают до облаков. Люди видели это, отыскали камень и собрали семена. Потом привезли их в степь, на одинокий остров.

И встретилось древнее зло со злом земным, и поглотило его и стало в два раза сильнее. Из плоти женщины и семени мужчины вырастило оно демонов.

И только добрый салт-атты сможет остановить большую беду.

Доставай свой кобыз.[9] Да, да твой кобыз — без волшебных струн, но с волшебным глазом. Бери асу[10] — свой посох и разводи большой огонь у Большого Костра, не щади не взрослых, ни детей. Торопись, четвертый день наступает.

День четвертый

Сашка проснулся, посмотрел на часы — было полшестого утра, вылез из печи, оставив дверь открытой настежь, и стал изучать пульт управления кремационной. Наконец, разобрался, как отключить автоматический электроподжиг, реагирующий на определенное давление газа.

Потом взял видеокамеру и аккуратно высунул голову за дверь — в коридоре было пусто. Но в этот раз Сашка глазам не поверил, включил запись, выставил объектив наружу и заглянул в монитор. Так и есть — две женщины в белых халатах шли в его сторону.

Сашка вышел из укрытия и выстрелил из автомата наугад, послышался глухой стук и на полу проступили два силуэта. Тела стремительно плотнели и становились реальными.

— Подохните, твари!

Сашка пальнул в них еще раз и кинулся в подсобку. Первым делом открутил краны у всех баллонов, послушал трубы, убедился, что газ пошел в кремационную камеру, потом вытащил из угла небольшой, литров на двадцать баллон. Прежде чем вернуться в коридор, повторил фокус с видеокамерой, проверяя по монитору, свободен ли путь.

На том месте, где Сашка уложил ведьм, бродила девчонка лет шести-семи в легком ситцевом платьишке, с воздушными льняными кудряшками. Она отвела взгляд от убитых и посмотрела на Сашку: огромные — на весь экран, пронзительно чистые глаза, слезинки на щеках.

— Мама, мамочка, — девочка плакала, и Сашка кожей чувствовал горе. Теперь он желал одного — утешить, приласкать, защитить ребенка, несчастью которого сам стал виной. Но внезапно детское лицо изуродовал оскал, она ощерилась, взвыла, будто бешеный зверь, и понеслась на Сашку.

«Не жалей ни взрослых, ни детей», — вспомнились слова казаха, и Сашка выпустил вслепую остаток обоймы. Он не стал рассматривать, как становится видимым детское тело, — теперь он понимал, почему камкодер фиксировал то, чего не могли разглядеть люди. Как сказала Светка — твари пользовались внушением. И еще, бог знает, чем они могли пользоваться — просто чудо, что они не успели перебраться на Большую землю и устроить там конец света.

Сашка выкинул автомат под ноги и вернулся в кремационную — там уже воняло газом. Задержав дыхание, он открыл кран у ручного баллона, заполняя горючим предбанник, как вдруг на пороге появилась Женщина с Золотыми Волосами.

— Я знаю, что ты задумал, не дам!

Сашка пятился к печке, но она уже вцепилась ему в грудь, пытаясь вытащить назад в коридор.

— Разве для этого я тебя спасла?! Ты был единственным мужчиной, который не заразился после контакта. Ты должен жить, ты должен дать надежду нам всем!

Сашка отбивался, как мог, но сил у него было намного меньше, к тому же, он начал задыхаться, до электроподжига ему уже не добраться. Тогда в отчаянии он прохрипел:

— Вам всем? А всем остальным, кто заразится, как Витька, а детям, а старикам? Какая надежда у них?