– Как же иначе, госпожа Юлиса?
– удивилась Приния.
– Без денег вас ни на корабль, ни в караван не возьмут.

Ника кивнула. Признавая правоту женщины, она тем не менее продолжала чувствовать смутное беспокойство: "Что, если они врут? Разыграли комедию и разводят меня, как последнюю лохушку? А я, дура, мальчиков жалею... Нет, не похоже. Гу Менсин ещё мог бы так убедительно сыграть, но Приния... Я за ней подобных талантов не замечала. И всё равно, надо бы их чем-нибудь припугнуть? Ха!"

– Я собиралась отплыть по Ишме до Цилкага, - проговорила она, скорбно качая головой.
– Мой знакомый - господин Миус Акр, командир конной стражи, обещал подыскать подходящий корабль.

– Тогда мы тоже прибудем в Цилкаг!
– бодро заявил старый актёр.
– Вам надо будет только немного подождать.

– Нет, нет, - покачала головой Ника.
– Теперь уже нечем платить за место на судне. Я с вами.

– Спасибо, госпожа Юлиса, - поклонился Гу Менсин, а его жена заплакала, всхлипывая и вытирая слёзы уголком накидки.

– Но завтра я должна обязательно сходить к Миусу Акру, - продолжила девушка.
– Надо поблагодарить уважаемого человека и сказать, что еду с вами.

– А откуда вы знаете командира конной стражи Гедора, госпожа Юлиса?
– не без робости спросил старший урбы.

– Мне дал к нему рекомендательное письмо господин Румс Фарк, - ответила чистую правду путешественница.

"Всё равно вы знаете, что мы были любовниками, - подумала она, исподтишка наблюдая за реакцией собеседников.
– Чего скрывать?"

– Вот я и решила им воспользоваться. Господин Миус Акр обещал помочь, но теперь, когда я еду с вами...

В комнату торопливо вошла Риата с плоской шкатулкой, где Аппий Герм хранил письменные принадлежности.

– Садитесь, - сделала приглашающий жест Ника, довольная тем, что появление рабыни избавило её от разговора, к которому она как следует не приготовилась.
– Пишите три одинаковые расписки.

Гу Менсин, поднявший табурет, чтобы поставить его к столу, вскинул брови.

– А третью кому?

– Отнесу завтра господину Миусу Акру, - пояснила девушка.
– Попрошу сохранить. Думаю, в такой мелочи он мне не откажет.

– Зачем?
– ещё сильнее удивился старый актёр.
– Вы нам не доверяете, госпожа Юлиса?

– Я отдала вам последние деньги, господин Гу Менсин, - нахмурилась Ника.
– Какого ещё вам надо доверия? И сверху возьму только десятую часть.

– Десятую?
– не веря своим ушам, переспросил толстяк.

– Я же не ростовщик, - презрительно фыркнула путешественница.

Вначале она хотела просто вернуть долг, но вовремя вспомнила, что подобная щедрость по отношению к малознакомым людям здесь не принята и может насторожить артистов, или выставить её в их глазах полной дурой. А подобного отношения к себе Нике совсем не хотелось.

– Да будет с вами вечно милость богов, госпожа Юлиса!
– вскричал Гу Менсин.
– За такую щедрость я готов написать хоть пять расписок!

– Зачем так много?
– рассмеялась Ника.
– Хватит и трёх. Вдруг, когда вы в следующий раз заедете в Гедор, господин Миус Акр захочет с вами встретиться и вспомнит о долге?

Девушка усмехнулась.

– Империя велика, но мало где заезжих артистов любят так, как на Западном побережье.

– А попасть туда легче всего через Гедор, - понимающе хмыкнул старший урбы, взглянув на девушку как-то по-новому - то ли с сожалением, то ли с уважением? Она так и не поняла.

В качестве положенного по закону свидетеля выступил хозяин постоялого двора. Судя по поведению Аппия Герма, делать ему это приходилось довольно часто. Вторым согласился стать его сосед-лавочник. Того слегка озадачило количество расписок, но выслушав пространное и довольно путанное объяснение путешественницы, он всё же согласился поставить свою подпись.

Уже за полночь Гу Менсин покинул комнату Ники, унося с собой папирус с четырьмя подписями, оттиском родового герба младших лотийских Юлисов и мешочек с монетами.

Ника уже спала, когда снедаемая любопытством Риата не выдержала:

– Госпожа, простите рабыню глупую... Но вы сами приказали предупреждать вас об... опрометчивых поступках.

– А я что-то сделала не так?
– встрепенувшись, хозяйка перегнулась через край кровати, стараясь рассмотреть лежавшую на полу невольницу.