Эмма Канипалова лежала между тумбой и столом на кухне с ножом в груди. В пронзительно синих глазах секретарши застыло неимоверное удивление.

* * *

Паршин орал на Дусю долго. Почти без перерывов.

Евдокии думалось, что это никогда не кончится.

– О чем я тебя просил, Землероева, о чем?!! Будь рядом с Юлей! Всегда! Глаз не спускай! А ты?! Неужели так трудно усвоить глупой башкой... Тебя даже думать не просили - только выполняй!!

Евдокию обуяла немота. Разнос происходил уже утром, на квартире Дуси, куда она переехала после того, как вдову Котову - слава богу, не заковав в позорные наручники!
– увезли в СИЗО как подозреваемую в убийстве секретарши мужа.

На ноже нашли отпечатки пальцев Юли. Она призналась, что заходила к Эмме для разговора. Убийство четко совпадало по времени с ее визитом.

– Вот скажи мне, чем ты занималась, когда Юлия отправилась к секретарше?
– слегка понизив децибелы, подустав орать, спросил Олег.

– Кофе варила, - с трудом разлепила губы Дуся.

– Двадцать минут?

– Полчаса.

Паршин, на этот раз не присутствовавший на месте преступления, еще не успел разузнать всех тонкостей поминального вечера. Павлов и Ханькин сообщили ему только основные сведения и подвели итог: «Попала твоя Юленька по самое небалуйся. Второе убийство, а она основная подозреваемая, так что, прости, Сергеич, увезти - пришлось». На Дусю Паршин, честно говоря, орал от нервов, валил с одной больной головы на другую, не менее печально хворую.

– А какого хрена ты на полчаса к плите прилипла?!

– Попросили.

– Кто?! Кто попросил тебя прилипнуть конкретно в тот момент, когда Юлька к Канипаловой отправилась?

– Наоборот. Это Юля отправилась к Канипаловой, когда меня кофе заняли.

– И кто тебя занял?

– Татьяна Котова.
– В ответ на ставший угрюмо подозрительным взгляд Паршина, добавила: - Она ж не знала, что это будет так надолго. Я и сама не ожидала - очередь по второму кругу двигалась...

– Повариха, твою мать, - скрипнул зубами сыщик и отвернулся.

По месту пришлось - Землероеву отправили на поминки к народу приглядываться, за Юлей присматривать, а не кулинарными талантами поражать. Евдокия чувствовала себя кругом виноватой, немножечко хотела сдохнуть. Или, как минимум, вместо Юлии на нарах посидеть.

Позор случился. Прокол бесславный, унизительный для сыщицы, сказать попроще - срамота. Маленького поручения дурища не выполнила - быть рядом с Юлией. Везде! Если та потащилась к секретарше, тащиться рядом. Если та в туалет зайдет, стоять под дверью!

– Прости, Олежка, я сама... вся... не знаю, как сказать...
– Землероева всхлипнула, но прямого заслезившегося взгляда от друга-сыщика не отвела. Как бы показывала: вот она я вся! Руби, командир, повинную голову с плеч!

Паршин Дусю пожалел.

– Проехали. Давай рассказывай, что видела и чего думаешь.

Дуся утерла нос ребром ладони, вздохнула, как уставший ожидать, неожиданно помилованный преступник-смертник, и выразилась:

– Я вот что, Олежа, думаю... Время покумекать было... К Котовым Эмма приходила не зря. И это поняла не я одна, Рощин тоже пробормотал нечто вроде: «Интересно, что девушка в виду имела?» У секретарши был такой вид, словно она пришла не просто Юлю пригласить - для этого существуют телефоны, - она пришла ударить по конкретному человеку. Бросить вызов. Выпад. Напугать. Мол, видишь, я готова рассказать, что знаю.

– Такие выводы и мои парни сделали, - задумчиво признался Паршин.
– Но для суда это не аргумент. Прилюдно пригласив на разборки, секретарша могла пугать и саму Юлю. Понимаешь?

– Конечно, - кивнула Дуся.
– К сожалению для Юли, все так и выглядит - секретарша чем-то шантажировала вдову босса, пришла нажать, продемонстрировать готовность вывалить прилюдно компромат наружу.

– Вот видишь, - понурился одноклассник подозреваемой Котовой.

– Но, Олег! Я там была, я все видела, воздух этот наэлектризованный чувствовала! Я...

– Лучше б ты другое чувствовала...

– Олег! Ну сколько можно! Если Юльку собрались подставить, то сделали бы это все равно!

– Как?

– Ну, я не знаю... Дождались бы ночи, как-то по-другому постарались... Ты мне скажи, что говорит Юля о походе к Эмме? О чем они потолковали?

– По словам Ханькина, ни о чем, - слабо усмехнулся Паршин.
– Юлька сама удивилась, когда Эмма начала нести ахинею о продлении найма квартиры, просила не увольнять ее с работы, мол, она в теме и будет полезна для любого другого руководителя...
– Сыщик покачал головой: - Как будто другого времени не нашла.
– Помолчал немного, глядя под ноги, и добавил: - Нож еще этот... Нож, Евдокия, определенно из комплекта Юли. И это уже доказано. На кухне Канипаловой куча похожих ножей - их подарила мебельная фирма, занимавшаяся обустройством всех кухонь «цитадели», - но остальные на месте. Такого ножа не хватает только в комплекте Юлии. Они все похожи, подарки мебельщики сделали одинаковые - не хватает только Юлиного.

– Так-так...
– задумчиво забормотала Дуся.
– Из ее квартиры, говоришь... Нож с отпечатками ее пальцев...Так к Юле ходил Эдик! За кофемашиной!

– Знаю, - невесело промолвил Командир.
– И еще я знаю, что этот придурок не отдал ключи Юлии, а бросил связку на тумбочку в своей прихожей.

– Так вот!
– мгновенно воодушевилась Дуся.
– Вот откуда преступник мог их взять! Взять ключи, пройти к Юлии домой, забрать нож с отпечатками пальцев хозяйки...

– Господи!
– расстроено фыркнув, перебил Паршин.
– Кому ты это говоришь, Дуся? Мне? Ханькину попросишь передать? Или себя успокаиваешь?