Но требования, налагаемые исполнением служебного долга, исполнением воли Законодателя по пути устроения крестьянского дела, в обширнейшем его смысле, не могут быть поставлены в зависимость от личности и случайных обстоятельств, каковые приведены выше.

Не входя в дальнейшие подробности изложения дела и приведения фактов из жизни, вопрос о разъездах земских начальников, имеющий громадное практическое значение в их деятельности и находящийся в тесной связи с интересами подведомственного им крестьянского населения, мог бы быть разрешен в удовлетворительном смысле применительно к 200–219 ст. Уст. о зем. пов.т. IV Св. Зак. изд. 1893 г. и 6 ст. учр. Судеб, след. (Суд. Уст. Императора Александра II), то есть предоставлением земским начальникам бесплатных разъездов натурою за счет местных уездных земств, как это установлено Законом в отношении полицейских чиновников и судебных следователей [17, л. 2 об. – 3].

В вознаграждение же расходов уездных земств на разъезды земских начальников казна могла бы уменьшить несколько выплаты разъездных денег самим земским начальникам, соответственно местным условиям, и перечислять эти суммы в постоянные сметные доходы земств по росписи.

С проведением в жизнь этой меры законодательным порядком, вопрос о разъездах земских начальников в губерниях с большим расстоянием (Северовосточный район империи) будет поставлен на прочную почву, то есть вне зависимости от материальных и иных условий личности и соответственно требованиям, представленным жизнью к деятельности лиц, служащих по крестьянским учреждениям и мировой юстиции» [17, л. 3–3 об.].

На первом листе записки поставлена следующая резолюция великого князя: «Настоящая записка трактует о небольшой, но по практическим последствиям весьма полезной мере – заставить земских начальников чаще бывать в уездах. Введение предлагаемой меры никаких возражений не представляет. Александр Михайлович» [17].

Содержание данной резолюции показывает, что императора Александра III интересовало мнение наиболее толковых его родственников относительно проводимых им реформ. И его обращение к мнению великого князя Александра Михайловича, на наш взгляд, нельзя назвать случайным: у императора было достаточно времени, чтобы изучить и оценить характер и способности великого князя, который с самого детства почти ежедневно бывал вместе с братьями в Гатчинском дворце и являлся товарищем детских игр его сыновей Николая и Георгия. Самый занятой человек империи отличался чадолюбием: он ничего не имел против постоянного посещения своего дворца маленькими детьми. Взрослым же в этом удовольствии было отказано, поскольку они постоянно одолевали царя всякого рода просьбами, отрывая от государственных занятий.

Великий князь Николай Николаевич Старший. В целом положительную роль в укреплении армии и флота во времена правления императоров Александра II и Александра III сыграл великий князь Николай Николаевич Старший, с 1864 г. назначенный генерал-инспектором кавалерии [23, л. 1], с ноября 1876 г. – главнокомандующим действующей армией [24, л. 1], а в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. – главнокомандующим на Европейском (Балканском) театре военных действий.

В ГА РФ имеется полный послужной список великого князя Николая Николаевича Старшего, составленный по 17 августа 1880 г.:

Он был сыном Николая I, род. 27 июля 1831 г.

Получаемое по службе содержание:

жалованья – 1695 руб.;

столовых – 3500 руб.;

Добавочных – 4582 руб. 50 коп. [22, л. 1], то есть получается, по 9777 руб. 50 коп. в год.

Согласно Капитулу орденов от 12 июня 1882 г. за № 312, ему было назначено производство пенсии по ордену Св. Владимира 1-й степени по 600 руб. в год с 1 мая 1882 г.; 27 ноября 1882 г. он был назначен почетным членом Николаевской академии Генерального штаба [22, л. 50].

С приближением Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. граждане России того времени (разных сословий) демонстрировали в адрес великого князя Николая Николаевича Старшего свою любовь, признательность и поддержку. Помочь стремились кто чем мог Причем формы этой трогательной поддержки были разными.

Так, в апреле 1874 г. неизвестная (племянница одного из уважаемых героев 1812 г.) анонимно подарила ему в Москве ладанку с мерою роста Иисуса Христа с просьбой по получении опубликовать в газетах [26, л. 2, 2 об., 3].

Проживавший в Москве государственный крестьянин Московской губернии Рузского уезда Семён Авдеев, движимый патриотическими чувствами, через князя Владимира Долгорукова передал ему икону Св. Николая Чудотворца, писанную на кипарисовом дереве [26, л. 2, 2 об., 3]. Этот крестьянин сообщил также, что данная икона была освящена в Москве у Ильинских ворот в часовне прей. Сергия Радонежского Чудотворца (2 июля 1877 г) [26, л. 4].

В качестве духовной поддержки главнокомандующему также был передан текст «Молитвы русского человека, православного христианина, верно исполняющего заповеди Божии, наставления и внушения Святых отцов Православной церкви и государственных узаконений, и удаляющегося от иезуитских и папских лжеучений и от других противников веры православной и вольнодумцев» [26, л. 6–8].

С заботой о здоровье русских солдат в походных условиях, великому князю Николаю Николаевичу Старшему от купца с 30-летним стажем Василия Ивановича Закурделева в 1877 г. был передан рецепт от глазной болезни, как было сказано в пояснении, для общей пользы человечества:

«1. Крымзы или, что то же, белого чистого купороса 8 золотников;

2. нашатырю 4 золотника;

3. селитры 4 золотника.

Все это истереть вместе и положить в штоф, налить чистой речной водой и дать постоять 7 дней.