Даже сквозь шум ветра и мотора я тут же услышал смешок. Нечего ржать, психопат! Даже шлема мне не дал! И сам не надел! Сейчас вот врежемся в первое понравившееся дерево, и будут наши мозги собирать в маленькие скляночки по всей территории города!

Ладно, лучше успокоиться и постараться не смотреть на то, как неумолимо приближается то одно здание, то другое, и как мы на последней секунде все-таки выворачиваем на дорогу, каким-то чудом избегая смертельных поцелуев со стенами. Недолго думая, я закрыл глаза и вздохнул глубже, дабы унять дрожь в руках и успокоить сердце, и так находящееся на грани срыва. На что бы отвлечься? Запах кожи. Сегодня на Зуо была кожаная куртка, на ощупь оказавшаяся очень мягкой и тонкой. Настолько, что я через нее ощущал тепло спины мотоциклиста. О… Тепло? А я-то думал, что Зуо холоден не только внешне, но и внутренне. Не удивился бы увидеть у него между ног здоровенную сосульку. Воображение? Мое? Нездоровое? Это я и без вас, между прочим, знаю. И теплая не только спина. Так как куртка была расстегнута, мои ладони легли прямо на торс Зуо, ощущая мягкость скользящего шелка и проступающие кубики пресса под ним. Да… Тело у него клёвое, ничего не скажешь. Тоже такое хочу. Не в том смысле, что хочу Зуо, а в том, что хочу быть как он. Хотя мне с моим хлипким телосложением это не светит. Я как-то решил пойти в спортзал. Как результат: порвал штаны и потянул спину.

Меж тем знакомые яркие улочки центра города сменились серыми, обшарпанными кварталами с полуразрушенными небоскребами, торчащими из земли, словно обугленные скелеты. Мы въехали в трущобы. Плохо одетые люди, почти голые малыши, играющие рядом со сточной канавой, то там, то здесь понатыканные, словно фонари, проститутки не первой свежести и наркоманы, скрывающиеся чуть ли ни за каждым углом. Вот тебе и город будущего. Вот тебе и достойная жизнь. Никогда этого не будет, слышите?! И не мечтайте!

Я успел и над детьми сжалиться, и на наркоманов полюбоваться, и проститутку себе приглядеть, когда мы вошли в очередной вираж, и все мысли вытеснила одна единственная: меня затошнило. Очень сильно затошнило!

Мать моя женщина! Меня же сейчас вывернет прямо на Зуо! О, боже мой, самая дебильная причина умирать! В голове тут же нарисовалась картинка, в которой сэмпай, изрядно мною испачканный и совсем не обрадованный этим, приближается ко мне и… то, что он со мной делает, не пропустила бы даже цензура порно-канала. Ужасы рядом с моим умерщвлением горестно стояли бы в сторонке. Но концовка избитая как мир: крематорий и пепел, а затем война, роботы, бомбардировка нижним бельем и стычка кексиков… А жить-то хочется!

— Меня… сейчас… стошнит! – сдерживаясь из последних сил, простонал я.

— Терпи, почти приехали, — сухо кинул мне в ответ Зуо.

Терпеть? Терпеть, ты сказал? И как же, по-твоему, я должен терпеть? Сглатывать?!..

Сэмпай не соврал. Не прошло и минуты, как мы завернули в какой-то особенно жуткий двор и остановились перед серой, замызганной железной дверью. Не медля ни секунды, я сорвался с места и побежал к уже примеченным мусорным бачкам, где и расстался с доброй половиной выпитого утром йогурта. Хорошо. Смак… Тухлятина, тряпки, скомканная бумага, тараканы… и я, добропорядочный гражданин, сижу на корточках и вызываю ихтиандра не хуже беспробудного алкаша!

Когда я на дрожащих ногах вернулся к Зуо, он уже был не один. Рядом с ним стоял высокий, такой же, как и сам сэмпай, парень со взъерошенными каштановыми волосами, вирту-очками вместо ободка для волос, темно-карими глазами и двухдневной щетиной. Или трехдневной. Признаться, я в этом не разбираюсь, так как у самого пока щетина не растет. Маленький я еще! Или недоразвитый… Но первый вариант мне нравится больше!

— Это еще кто? – послышался голос незнакомца.

— Моё домашнее задание и личный геморрой на всю следующую неделю, — эффектно представил меня Зуо, заставляя багроветь от злости.

— А-а-а… А не опасно его сюда приводить? Сболтнет еще кому-нибудь лишнего.

— Эй, креветка, ты ведь никому ничего не расскажешь? Тебя ведь здесь никогда не было? Ты же хочешь дожить до своего совершеннолетия? Или предпочитаешь сдохнуть девственником? Хотя можем обеспечить и обратное... Или…

— Да понял я, понял! Ничего не знаю, ничего не вижу, ничего не слышу, и меня здесь никогда не было! – выпалил я.

— Видишь, — улыбнулся Зуо своему собеседнику, — все отлично.

— Как скажешь, — пожал парень плечами и направился к железной двери. Зуо последовал за ним, жестом предлагая и мне посетить таинственное заведение. Мои шаги отдались в голове глухим гулом. Идти туда не следовало! Иначе из этой трясины мне не выбраться! Но и оставаться снаружи как-то не улыбалось! Наверняка меня тут же схватит какая-нибудь банда наркоманов и разберет по органам. Короче говоря, я был в полной и безграничной заднице!

То ли еще будет, Тери…

====== Первый круг Ада: 3. Котенок ======

ЧО

Вот и о чем, по-вашему, я размышлял, заходя за эту убогую, угрожающую, облупившуюся и не внушающую доверия дверь? Ответ очевиден. Всё! Я успел надумать всё, на что только была способна моя нездоровая фантазия!

Первым вариантом того, что мне предстояло увидеть, оставалась камера пыток. Вы только представьте: различные пыточные приспособления времен инквизиции, ножи, топоры, цепи и скальпели – красота! Все станы в бурых застарелых пятнах и подтеках, а плиточный пол липкий от недавно пролитой на него крови. Пол, выложенный плиткой, – это очень важный момент, ведь только по данному покрытию кровь струится так колоритно, а засыхает плотной коричневой коркой! Это тебе не махровый ковер, на котором следы остаются такие, словно на него не кровь пролили, а справили большую нужду. Нет. С плиткой все по-другому. Насыщенный темно-бордовый оттенок и столь же насыщенный металлический запах, исходящий от пятен крови.

Не меньшее значение в данном случае имеет освещение. Пожалуй, одной пыльной лампочки времен Первой Мировой Динозавровой, свисающей с потолка на тонком проводе, будет вполне достаточно. И пусть в наше время и лампочки, и моток витой пары можно раздобыть разве что на аукционе, – чего не сделаешь для выразительного антуража! А Зуо богат, так что вполне может приобрести такие вещицы прошлого!

И для завершения картины потребовалось бы одинокая муха, летающая вокруг этой лампочки и не подозревающая о важности играемой ею роли! Без мухи никак! Она бы стала апогеем трагизма! Нет, постойте! Лучше ночную бабочку, трепыхающуюся в опасной близости от источника света и тем самым дающую тень на стол, что стоит посреди всего этого великолепия.