Я думал, что свихнусь! Когда Зуо не дал мне кончить первый раз, я еще стерпел. Но это продолжалось вновь и вновь! Под конец я уже не чувствовал ничего, кроме желания закончить. Все внутри горело! Тело требовало финиша! Но ему просто не позволяли его пересечь! Поэтому, когда Зуо грубо нагнул меня и позволил, наконец, кончить, я подумал, что теперь умру от удовольствия. Нет, честно говоря, в первую секунду я подумал так на самом деле, потому что ощущения оказались настолько сильными, что у меня все тело свело странной судорогой. Пару секунд я даже вздохнуть не мог, из глаз отчего-то потекли слезы, а голова взорвалась кошмарной мигренью. Вот тебе и удовольствие!

Еще минут пять я сидел неподвижно, прислушиваясь к ощущениям, и понимая, что когда как, безусловно, очень сильное удовольствие уходит на второй план, боль во всем теле только усиливается. Зуо вышел из меня и, кажется, пошел курить. Я же упал на один бок и приготовился помирать уже от боли. На тело мое тут же свалилась невыносимая усталость. Внезапно похолодало. Видимо, Зуо открыл окно, но я даже не был в состоянии накрыть себя одеялом.

— Тебе не холодно? — послышался голос Зуо.

— Холодно, — пробормотал я пересохшими губами.

— Так накройся… — Да, Кэп!

— Я не в состоянии, — как-то сбивчиво произнес я, и через мгновение Зуо накрыл меня пушистым одеялом, сам же сел неподалеку от меня, облокотившись на спинку кровати и о чем-то задумавшись.

Мне всегда казалось, что после такого бурного во всех отношениях секса человек тут же должен отрубиться. Не тут-то было! Да, я очень устал и жутко хотел спать. Но мое тело так болело, что я просто не мог заснуть.

— Ты спишь? — подал голос Зуо минут через двадцать.

— Нет… — сипло ответил я.

— Почему?

— Не могу заснуть… болит все… — раздраженно бросил я, не понимая, зачем он обо всем об этом меня спрашивает?! Правда, вскоре я это понял. Зуо внезапно закутал меня в одеяло, взял на руки и усадил к себе на колени, прижав мою голову к своей груди.

— Так болит меньше?

— Нет, — нахмурился я, — но сидеть куда приятнее, — поспешно добавил я, дабы этот придурок, не дай Бог, снова меня на пол не скинул.

— Эй… Зуо… я вот о чем подумал, — решил я поделиться своими подозрениями, раз уж заснуть ни я, ни, видимо, и он не можем.

— М?

— Андроиды… они же были А-класса. По идее, они могут двигаться со скоростью в разы большей, чем скорость пули. А это значит, что…

— Я знаю… — прервал мой шепот Зуо, — так что не парься, просто спи, — прошептал он, беря мою руку и просовывая свои пальцы между моими.

— Я засну, а ты меня обратно на постель положишь, — пробормотал я недовольно.

— Не положу…

— Так всю ночь держать и будешь?

— Да-да…

— Неубедительное да-да!

— Спи уже!

Я обиженно вздохнул, сжал его пальцы своими, закрыл глаза и действительно попытался заснуть.

====== Пятый круг Ада: 40. Спорим?! ======

Многие, говоря о физической боли, даже понятия в действительности не имеют, что это такое. Думаете, порез на пальце — это боль? Думаете, ушиб колена или мигрень — это боль? Думаете сломанный нос или вывихнутый сустав — это боль? Тогда вы никогда не чувствовали то, что болью называл Он.

Когда Ника принесли в лабораторию отца, он был в сознании и, конечно же, ему было больно, НО, он понимал, что-то, что он чувствовал в данный момент, не шло ни в какое сравнение с тем, что ему лишь предстояло испытать. В первый ли раз к нему приходило такое понимание? Отнюдь. За каждый промах, за каждое проваленное дело, мужчина стремился наказать сына. Правда, он-то считал иначе. Ученый был уверен, что вводя все новые экспериментальные машины в тело Ника, он делает это во имя его блага. Но, конечно же, никто, кроме самого ученого, в это, наверное, и не верил. Куда большую роль здесь играло обыкновенное любопытство мужчины. С самого детства сначала небольшими порциями в тело Ника вводили все новые нано-машины, у каждой партии которых было какое-то свое назначение: заменять собой клетки, улучшать работу определенных внутренних органов, усиливать организм в целом. Думаете, все это так просто? Думаете, ввели в вас пару биллионов микроскопических нано-роботов, направленных на полное изменение и слияние с вашим организмом, и вы стали сильны и непобедимы? Конечно же, нет. Протекание адаптации нано-машин внутри человеческого тела могло идти от пары часов до нескольких суток. Причем это всегда сопровождалось ощущениями, которые были куда неприятнее какой-то там обыкновенной боли.

Ник с подобными ощущениями впервые познакомился в семь лет, когда упал со своего первого двухколесного велосипеда. Помнится, тогда мама взяла его на руки и долго тихо напевала какую-то детскую песенку, пока мальчик, наконец, не перестал плакать. И сидя на коленях у матери, обнимая ее за шею и чувствуя запах ромашки, исходивший от ее волос, казалось, что нет лучше места, и так не хотелось разрушать эту идиллию. Но был тот, кто всегда и все портил. И этим кем-то был отец Ника. Тогда он, не смотря на слезы матери, забрал сына в свою лабораторию в первый раз. И женщина тогда еще не подозревала, что далеко не в последний.

Ник до сих пор помнил свою первую порцию нано-машин. Доза была просто мизерной по сравнению с тем, что вводили в его тело теперь, но уже тогда это было невыносимо больно. Словно под кожей роились тысячи маленький горячих червей и жуков. И они, в стремлении вырваться из клетки, коей являлось для них тело мальчика, вгрызались в его плоть изнутри, проделывали тоннели в его внутренних органах, разгрызали сухожилия и даже кости. Так Нику тогда казалось. Он лежал уже на железном холодном столе, после ставшим привычным, выгибался и тихо скулил в засунутый в рот кляп от переполняющей все тело невыносимой боли. Конечности сводило судорогой, из глаз текли слезы, из носа кровавые сопли. Как тогда Ник выжил, прокорчившись от боли несколько часов кряду, он и сам до сих пор не понимал. Ведь тогда, будучи всего лишь семилетним мальчиком, он уже хотел умереть. Покончить с этими невыносимыми ощущениями, выбросившись, к примеру, из окна или напоровшись на нож. Но он не мог пошевелить даже пальцем, поэтому, ему оставалось лишь всматриваться в серый безликий потолок, кричать от боли и отчаянья и ждать, когда же все это закончится.