Звуки моторов заставили зверька недовольно оскалиться.

Затем, когда колымаги повернули на перекрестке, нетопырь раскрыл огромные крылья, сорвался с фронтона, и, не долетев до асфальта какие-то метры, набрал высоту шуршащим кожистым штопором. Миг – и он растаял во мгле.

Альбинос прибыл в поместье и почувствовал неладное, еще не переступив порога.

Входная дверь была не заперта, но Лео не помнил, закрывал ли он ее вообще, а потому не придал этому особого значения. Войдя в дом, он приметил и другие перемены в декоре. Круглый коврик был небрежно смят, а китайская бронзовая лампа, вместо того, чтобы стоять на тумбочке, лежала на полу.

Вздохнув, Краулер поправил ковер и вернул лампу на тумбу. Он был слишком истощен, чтобы сейчас, на исходе ночи, наставлять ликантропа в столь тривиальных обыкновениях, как уважение к чужому жилищу. Однако, взял на заметку безотлагательно провести с байкером серьезную беседу завтрашним же вечером.

Настроившись на сей беззаботный лад, вампир двинулся дальше, и с непреклонностью удара молнии осознал, что едва не осудил невиновного. Если, конечно, Риппер не скрывал в своей физиологии нечто, совершенно чуждое человеческому естеству, – как, впрочем, и волчьему. Даже для оборотня это чересчур.

Альбинос опустил на ходу взгляд, и – абсолютно для себя непреднамеренно, нужно отметить, – распознал в одной из белых кучек, лежащих у стены известковыми распадками, более чем непристойный и безобразный след.

Оный след, прежде всего, поражал масштабами. Относительно следа крупной крысы (не такой крупной, как Голди, и все-таки упитанной твари в расцвете своих поганых крысиных сил), пробежавшей в той же кучке совсем недавно, и относительно ноги самого Леонарда, которую он опасливо поставил рядом.

Данный след мог бы принадлежать особо крупнокалиберной модели аллигатора, водоизмещением не менее тысячи литров. Ходящему, конечно же, на задних лапах.

И когти, и перепонки между уродливых пальцев – все было отчетливо видно. Даже если бы Краулер хотел ввести себя в заблуждение (а у него сиюминутно и страстно возгорелось такое желание), из этого ничего бы не вышло.

В первое мгновение «уполномоченный» почувствовал себя польщенным. Значительным. В эпицентре чьего-то внимания. Актуальным. Весьма уязвимым.

Затем, точно закадычный друг, его предсказуемо обуял неописуемый ужас.

Альбинос рванулся к двери, запоздало вспомнив, что за порогом тьма – глаз выколи.

Удивленный Дизель проводил взглядом смазанный скоростью силуэт напарника, искусно огибающего углы. Мгновение спустя лестница уже шатко гудела.

Открылась и хлопнула дверь.

Леонард привалился к ней спиной, переводя дыхание и обещая себе впредь не покидать своего уютного чердачка без явной нужды, каковой уж никак не являлись поиски Черепа и визиты реликтовых ящеров. А прочим придется как-то обойтись.

– На фиг, на фиг, – бурчал под нос Краулер.

Некоторое время спустя по чердачной лестнице взобрался волк в человечьем облике.

Трижды постучал.

Окажись у той же двери некий свидетель, его ушам предстал бы следующий диалог:

– Эй, белобрысый!..

– Чего тебе? – глухо донеслось из-за двери. – И кто такой, собственно, ты из себя будешь?..

– Это я, Дизель. Открой.

– Еще чего. Почем я знаю, что ты – действительно Дизель?.. Голос недолго подделать.

– Говорю же, это я. Открой. Я видел тот след.

– Я тоже. Ну а чем докажешь, что ты – это Дизель, мой благородный и верный помощник?..

– Еще вопрос, кто чей помощничек… Ладно. Ты – сноб, помешанный на собственной внешности.

Небольшая пауза.

– Убедил. Поживи с мое, и поймешь, что внешность – единственное, с чем связаны наиболее чистоплотные помыслы, единственное, от отличает нас от животных, и единственное же, о чем стоит заботиться. Ну, так зачем ты пожаловал?..

– Это, мне кажется, спрашивают уже ПО ТУ сторону двери.

– Нюансы, нюансы. Лучше не забивай свою юную голову моральными компромиссами, мой друг. Все они – труха и ветошь на низменных замыслах.

– Чего это ты разумничался?..

– От страха у меня язык теряет привычную жесткость. Впрочем, ты не соблаговорил ответить.

– Ты что, дурак?.. – И, после паузы: – Мне страшно. Я тоже видел этот гребаный след.

– Понимаю, и сердечно разделяю твои опасения, друг. Ну да ладно, я тебя впущу.