Уильям улыбнулся.

– Верно. Закон строг, но это закон. Легавым никогда не добраться до моих файлов. Стоит лишь сработать сигнализации, и машина мгновенно отформатирует диск.

Лицо молодого человека вновь стало серьезным.

– Это будет стоить недешево. Даже для вас, мистер Фармер.

– Я понимаю. – Старик полез во внутренний карман плаща и достал пухлую пачку бумажных денег. – Надеюсь, оно того стоит.

У меня глаза на лоб полезли. Такую кучу бабок я видел только по ящику. Там было тысяч пять, не меньше. Откуда?..

Уильям осторожно принял деньги, согнул пачку и большим пальцем проверил сердцевину. Зеленую, как поле капусты. У меня аж слюнки потекли.

– Этого хватит, – кивнул он, положив деньги в свободный карман. – Ложитесь, молодой человек.

Скрипнув зубами, я подошел к топчану и, сбросив ботинки, улегся. Сумасшедший Старик даже не спросил, какую сумму требует Доктор. Первый раз в жизни я видел такую кучу денег, и первый же раз она уплывает у меня из-под носа. Понадеявшись, что это не превратится в традицию, я постарался расслабиться. Кресло было довольно мягким, и, кажется, автоматически приняло форму спины. Очень удобно.

Я мог наблюдать за манипуляциями Доктора, не поднимая головы. По монитору бежали ровные строчки, Уильям стучал по клавишам, меняя папки и файлы, вводя бессчетные пароли. Да, легавым пришлось бы попотеть…

Наконец Уильям откинулся на спинку кресла. Все те же зеленые строчки, но в правой части экрана появилась вертикальная красная полоса, – будто колба с кровью.

Уильям поднялся с кресла и подошел к топчану. Взял шлем с проводами и начал делать с нем что-то, чего я не понимал. От шлема к терминалу тянулись разноцветные провода.

– Не стану обманывать вас, молодой человек. Электронная хирургия – это довольно неприятно. В течении нескольких минут ваш разум впитает в себя, словно губка, гигабайты информации. Несмотря на гигантский потенциал, человеческий мозг не способен обработать такой мощный поток. Убедившись в тщетности любых попыток, он попытается отвергнуть базы данных, как желудок отвергает излишки спиртного. Нейронные цепи будут замыкаться и распадаться, пласты памяти поменяются местами, станут наползать друг на друга, словно тектонические плиты молодой планеты. Это будет неприятно, но быстро закончится. Знаю, о чем вы думаете. Наркоз или иное усыпление применять нельзя, поскольку сон разума, как известно, рождает чудовищ. Вы должны бодрствовать, пусть даже это будет похоже на кошмарный сон. Зато когда вы придете в себя, то станете уже другим человеком. Оно того стоит, поверьте мне.

– Он будет терпеть, – раздался голос Старика, усевшегося в дальнее кресло. – Не нужно никого успокаивать.

– Мне нужно, – улыбнулся Уильям. – Если честно, никто до вас еще не покупал этот товар. Не хватало денег и смелости, наверное.

Я вздрогнул и сжал кулаки. Я уже совершаю преступление, уже преступник. Это здорово.

Доктор бесцеремонно сунул мне в рот резиновую капу, нахлобучил на голову шлем и застегнул ремешок. Не успел я опомниться, как откуда-то взялись ремни, которыми Уильям опутал мои руки и ноги. Я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро…

Забрало шлема перекрыло доступ света к глазам. Темнота.

– Расслабьтесь, – сказал Уильям, – я начинаю…

Я постарался расслабиться, но ничего не вышло. Мышцы напряглись, челюсти инстинктивно сжались. Начало мне определенно не нравилось.

Тихий шелест вентилятора, звучавший целую вечность. Наконец заработал процессор. Откуда-то появился свет: он плыл на меня из темноты, а может, это я всплывал из морских глубин. Возможно, виной тому были жидкие кристаллы забрала, но я склоняюсь к мысли, что все происходило у меня в мозгу. Времени особо размышлять-то и не было, как и желания. Разум начал захлебываться в безбрежном потоке, который извергли машины Доктора-Скальпеля.

Свет, к которому я совсем не спешил, ринулся навстречу. Все исчезло. Тьма набросила на голову мягкое, плотное одеяло. Исчезли все звуки, цвета и запахи, я начал задыхаться. Вот тут-то все началось по-настоящему…

Мое тело начало вспоминать то, о чем никогда не знало, не ведало. Удары, блоки, захваты, приемы и контрприемы, – все то, чего никогда не умело. Перед глазами мелькали смутные образы, воспоминания тренировок, поединков, в которых я никогда не участвовал. Я не помнил своего сэнсея, не знал ни одного противника. Зато тело мое теперь умело все – ломать, рвать, выбивать… Убивать.

Поймите меня правильно, тогда-то я этого не знал! Как, прочем, и всего остального. Настоящий кошмар, наихудший в моей жизни. Горячечный бред, пережить который невозможно. Мозг захлебнулся в первые же секунды информационной атаки. Кислота, потоком хлынувшая внутрь моей черепушки, растекалась по извилинам, стремясь проникнуть меж раскрытых полушарий… Затвердевшая кора лопнула, и внутрь потек свинец.

Образы безликих противников сменились алой лавой, вскипавшей в глазницах. В ней плескались черные демоны. Тело я уже не чувствовал, весь мир сконцентрировался внутри крошечного наперстка, к которому стремились кислота и свинец. Я старался, как мог. Бесполезно.