Она вернула ему бинокль.

— Из-за наскальных рисунков, доктор Дэвисон. Я хочу… посмотреть наскальную живопись…

Не в состоянии отвести от нее глаз, Марк вдруг ясно осознал, как близко она стояла, и сладкий гардениевый запах ее духов сводил его с ума.

Он думал, что бы ответить, когда вдруг услышал позади металлический щелчок. Марк обернулся и заметил Рона, который махнул ему рукой.

— Здорово я вас подловил!

Недалеко от Рона, прислонившись к большой высокой пальме, стояли Жасмина и Хасим и тихо разговаривали.

— Это бывший Северный дворец? — осведомилась Алексис, показывая томным жестом на земляные холмики и рвы.

— Так называют его египтологи.

Марк отошел от нее и не спеша зашагал между кучками гальки и обломков кирпичей, образующих очертания того, что некогда было фундаментом дворца.

— Никто не может точно сказать, для чего служили эти строения. Об этом можно только догадываться.

Он присел у одной из разрушенных стен на корточки и провел рукой по ломким камням. Термиты уже давно проникли в кирпичи из ила и съели последние остатки соломы. Затем в них вонзились тонкие корни травы. Кое-где виднелись даже корни пальм, пробивающиеся наружу сквозь галечный пол дворца.

— Тель Эль-Амарна — удивительное явление в археологии, миссис Холстид. На самом деле это не совсем Тель. Тель — это древний курган, состоящий из различных слоев. Каждый слой свидетельствует об определенном периоде поселений на этом месте. Если город погибал в результате пожара, эпидемии или войны, то на его обломках часто возводили новый. Вспомните, например, Трою. Различные слои раскопок дают сведения о следующих друг за другом периодах поселений, а нижний пласт представляет самый ранний из них. Но Ахетатон был построен, населен и снова оставлен менее чем за двадцать лет. Жители покинули этот город и никогда больше не вернулись обратно. — Марк встал и отряхнул руки о джинсы.

Ее голос прозвучал отрешенно и немного грустно:

— Тогда бы от города осталось больше, чем мы видим…

Марк покачал головой и посмотрел на гальку, которая, возможно, когда-то была великолепным мраморным полом.

— Люди, уезжая, забрали все с собой. Мебель, двери, даже колонны. А потом уже природа взяла свое. Незащищенные строения из речного ила были в течение трех тысячелетий предоставлены ветру и дождю. Да еще туристы, которые уже сотни лет приезжают сюда и останавливаются, чтобы прихватить с собой сувенир. Нельзя забывать и про феллахов из окрестных деревень, которые растаскивают кирпичики из ила и делают из них удобрение. Удивительно, что здесь вообще хоть что-то еще осталось.

Марк прошелся между остатками стен, галька хрустела у него под ногами. Алексис не отставала от него ни на шаг.

— Почему вы не уверены, что здесь был дворец? Мне кажется, каждое здание может быть точно идентифицировано.

Они остановились рядом с лестницей, ведущей в никуда.

— Все базируется на предположениях, миссис Холстид. Многие специалисты делают выводы из того, что ни один из них толком не знает. Пример тому — строение, которое мы называем зверинцем Эхнатона. Мы именовали его так только потому, что его крохотные помещения без окон слишком малы для спален и украшены фресками животных. Кроме того, там были найдены необычные каменные ванны, которые могли служить кормушками. Так как нам ничего другого не пришло в голову, то мы назвали его зверинцем.

Алексис пристально посмотрела на Марка сквозь темно-зеленые стекла очков. Он сам не знал почему, но ему вдруг стало не по себе.

— Ну а вы-то верите в то, что здесь когда-то был дворец, доктор Дэвисон? — спросила она нежным голосом.

Он отвел глаза.

— Я не совсем уверен. Во-первых, здесь нет ни кухонь, ни помещений для слуг. Во-вторых, хотя здесь и есть ванны, но у них нет сливных труб, как это было принято в других жилых домах. Этому так называемому дворцу не хватает многих необходимых удобств царского жилища. Кажется, будто это огромное здание было построено не для того, чтобы служить жилищем, а только для того, чтобы его символизировать.

Марк оглянулся и увидел, что остальные члены группы в нетерпении столпились вокруг машин.

— Что было раньше на этом месте, миссис Холстид? Дворец или что-то другое? Определенно что-то, что современный человек не в состоянии постичь, что-то, что принадлежало народу, жившему здесь более трех тысяч лет назад и унесшему эту тайну с собой в могилу.

Алексис внимательно слушала, не отрывая глаз от его лица.

— Так же как и так называемый дворец в Кносе, — продолжал Марк, — который постепенно навел археологов на мысль, что это вовсе не дворец, а огромный склеп, населенный не живыми, а мертвыми. Кто знает, что будут думать археологи через три тысячи лет, в четыре тысячи девятьсот девяностом году, о каруселях и платных туалетах?

— Эй, вы, давайте сюда!

Марк обернулся. Рон звал их к «лендроверам».

— Статуя в Египетском музее представляет его обнаженным и без половых органов. А здесь вы видите его в наряде, напоминающем женское платье. У него широкие бедра и грудь кажется женской. И тем не менее он носит титул царя.

Голос Рона разносился в холодной тишине выдолбленной в скале пещеры. Они тесной кучкой столпились в гробнице Юи и после того, как их глаза привыкли к темноте, стали рассматривать огромный рельеф, который занимал почти всю стену. Освещаемый проникающим через вход солнечным светом, перед ними сидел фараон Эхнатон, который откинулся на спинку кресла и мирно глодал кость. За ним сидела его жена Нефертити и пила вино из бокала. За несколько столетий рельеф слегка закоптился факелами многочисленных посетителей.