Она вела его мимо грандиозных дворцов, на огромных пилонах которых полоскались на ветру разноцветные флаги, мимо храмов, к которым стекались бритоголовые священнослужители в белых одеждах. Они заходили в великолепные дворы с экзотическими растениями и газелями. На улицах Марк видел худощавых купцов с острова Крит, предлагавших товары, привезенные с их далекого острова. Здесь были и коренастые бородатые вавилонцы, которые, оживленно жестикулируя, торговались с покупателями. Из кабачков доносились звуки музыки и возгласы пьяных посетителей. Куда бы они ни пошли, какую бы ни выбрали дорогу, везде им встречались вымощенные улицы, свежевыбеленные дома, деревья, шум и оживление.

Они шли среди унылых руин, стены которых были не выше полуметра, но Марк видел только великолепие огромного Храма Солнца. Вслед за призраком Нефертити он шел по песку и камням, но ему казалось, что он ступает по стеклу и мрамору. Черное небо было усыпано звездами, но Марку оно представлялось темно-голубым, а на спине он чувствовал теплые лучи солнца.

Они ушли за несколько километров, пересекли равнину и повернули обратно. Они путешествовали всю ночь, и все это время Нефертити говорила с ним и показывала ему роскошь Ахетатона.

Теперь он, обхватив голову руками, сидел на кровати и чувствовал себя совершенно разбитым.

Вдруг в палатке стало еще светлее, и он услышал голос Рона:

— А, ты уже проснулся. Очень хорошо.

Марк с трудом поднял голову.

— Что случилось?

— Ну и видок же у тебя! Вчера, видно, здорово перебрал? Сочувствую, но тебе придется все-таки выйти на улицу.

— Зачем?

— Случилось кое-что, что вряд ли тебе понравится.

Марк в недоумении смотрел на приближавшуюся делегацию, но первое удивление вскоре сменилось раздражением.

— Не нравится мне это, — буркнул Рон, стоявший рядом с ним.

Марк ничего не ответил. Скрестив на груди руки, он стоял у входа в палатку и с откровенной неприязнью смотрел на непрошеных гостей. Сегодня ему было совершенно не до них. Ему хотелось побыть одному и спокойно обдумать тот сон, который приснился прошлой ночью, вспомнить Нефертити, еще раз насладиться их путешествием, заново перебрать в памяти те невероятные вещи, которые он увидел. Меньше всего он сегодня был настроен на встречу с деревенскими жителями.

Умду сопровождали трое молодых мужчин в полосатых галабиях. За ними шли две женщины в платках с какими-то свертками в руках и грек Константин Доменикос. Старый немощный умда ехал на осле, остальные шли пешком. Процессия медленно приближалась. В утренней тишине слышны были только стук копыт и человеческие шаги. К Марку и Рону уже успели присоединиться Жасмина, Абдула и Холстиды. Когда осел остановился, один из молодых мужчин помог умде спуститься на землю и подвел его к палатке.

— А-лаан, — поздоровался умда, подняв руку.

Марк сразу заметил враждебность в глазах старика.

— Добро пожаловать, хагг, что привело тебя к нам?

— Мой долг, доктор Дэвисон. Я пришел как посол от четырех деревень и хочу с тобой поговорить.

— Пожалуйста, я к твоим услугам.

Старик беззвучно пошевелил своими тонкими губами.

— Не могли бы мы где-нибудь присесть и поговорить об этом за чашкой чая?

— У нас много дел, хагг. Что случилось?

Маленькие глазки старика гневно сверкнули:

— Ты разочаровываешь меня, доктор Дэвисон, я считал тебя более цивилизованным человеком.

— Цивилизованным! — презрительно фыркнул Марк. — А кем ты считаешь себя, хагг? Как называется то, что ты и твои люди сделали с шейхой?

Старик задрожал:

— Мы непричастны к ее гибели! Мы уважали шейху, она была нам нужна! А теперь жители Хаг Кандиль упрекают нас в ее смерти, хотя на самом деле она на твоей совести!

— Перейдем к делу, хагг.

— Долгие годы мы почитали кадим! — воскликнул умда дрожащим голосом. — Много лет мы не мешали и даже помогали работе иностранных ученых в нашей долине. Но теперь все пошло кувырком, и мы хотим, чтобы ты со своими людьми покинул это место.

Марк опустил руки.

— Ты это серьезно?

— Ты нарушил древние запреты, доктор Дэвисон. Ты вызвал в долину злых духов. И мы хотим, чтобы ты ушел.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Умда сделал знак тростью, и обе женщины в черном робко приблизились к нему. Одна из них опустила свой сверток и стала его разворачивать. К ногам Марка и его товарищей упало мертвое животное.

Марк быстро взглянул на него и сказал:

— У вас и раньше рождались телята с двумя головами, хагг. Уж тут мы ни при чем.