Многие из религиозных учреждений его епархии контролировались извне, некоторые зависели от крупных аббатств, другие же обеспечивали доходом, часто через посредников, несколько знатных французских семейств. Монастыри религиозных орденов не подчинялись его юрисдикции, однако, как и многие епископы-реформаторы его поколения, в частности Ла Рошпозе, дю Плесси находил выход, привлекая в свою епархию новые конгрегации, не обладающие подобным иммунитетом и предназначенные для сугубо пастырских целей (как, например, монашеская организация визитандинок, основанная в 1610 г. Жанной Франсуазой де Шанталь и Франциском Сальским). [62] В 1611 г. Берюль, в чьей системе духовных ценностей особый упор делался на важность иерархии духовенства и концепцию «служения», создал французскую общину ораторианцев — не связанных монашеским обетом священников — по модели Оратории, основанной в Риме Филиппом Нери. Относясь с неприязнью к традиционным монашеским обетам и к освобождению монастырей из-под епископальной юрисдикции, он намеревался наладить систему образования священников, и дю Плесси тут же пригласил французских ораторианцев в свою епархию. К июню 1612 г. многие члены Оратории стали его частыми гостями, проводя в его епархии по 5–6 месяцев подряд.

Дю Плесси также пригласил к себе монахов из ордена капуцинов — ответвления ордена францисканцев, — которые со временем основали монастыри в Ле Сабль д’Олонь (1616) и самом Люсоне (1619). Капуцины работали здесь еще до прибытия дю Плесси, и в 1610 г. они образовали в Турени самостоятельную «епархию» с собственным главой. С 1613 г. им был отец Жозеф (Франсуа ле Клер дю Трембле), зловещий «серый кардинал», уже тогда друживший с Берюлем, а позже ставший для Ришелье близким другом и главным советником по иностранным делам. [63]

После первого (и весьма малолюдного) епархиального синода 1609 г. дю Плесси предпринял объезд приходов своей епархии, а в 1613 г. издал несколько синодальных декретов, в основном касающихся церковных облачений, дисциплины, занятий и образа жизни, нежелательных для священников, а также норм поведения, чтения проповедей, отправления служб и ведения дел в приходах. Именно этого и можно было ожидать от ревностного молодого епископа, стремящегося провести в жизнь реформы Тридентского собора и вынужденного восстанавливать религиозную организацию епархии, пострадавшую от грабежей периода религиозных войн и изрядной небрежности в управлении.

Многие из установлений, касающиеся облачения и поведения священников, содержания ими женщин-домработниц и их права проповедовать, проводить венчания и принимать исповеди, просто повторяли общие нормы церковной дисциплины, часть которых уже явно вышла из употребления. С другой стороны, новаторским начинанием дю Плесси, осознававшего опасность назначения некомпетентного и недостойного духовенства, было стремление ввести конкурсный отбор для претендентов на вакантные приходы, как и было рекомендовано Тридентским собором.

Дю Плесси не всегда удавалось наложить вето на решение тех, в чьей власти было представлять кандидатуры на должность приходских священников, но патентные грамоты 1611 г. на учреждение семинарии позволяли ему собирать налоги в размере 3000 ливров с бенефициев, стоивших более 800 ливров в год. Второй комплект патентных грамот, полученный в августе 1613 г., распространял этот налог на всех держателей бенефициев, за исключением приходских священников, но дела семинарии, обустроенной за личный счет дю Плесси, едва сдвинулись с мертвой точки. Парижский парламент отказал в регистрации второго комплекта патентных грамот по настоянию капитула, так все еще и не смирившегося с назначением дю Плесси. Глава семинарии ушел в отставку, и дю Плесси передал ее ораторианцам, однако этот проект постепенно заглох.

Уже в эти ранние годы своего епископства дю Плесси активно включился в полемику с гугенотами. Последние имели очень сильное влияние в Люсоне и стремились, в частности, построить храм прямо напротив собора и хоронить своих умерших единоверцев на католических кладбищах. С 1609 г. из Люсона в Париж шли жалобы на неуважение законных прав католиков, свидетельствующие не только о неутихающей вражде двух общин, но и о том, что в некоторых частях этой епархии католическая вера еще не была восстановлена в принципе.

Именно в связи с этим у дю Плесси завязались отношения с Ричардом Смитом. Смит, католический полемист, работавший в Париже и выступавший против английского короля Якова 1, впоследствии вызвал враждебность иезуитов, пытаясь лишить их английскую миссию освобождения из-под епископальной юрисдикции. В 1624 г. Ришелье сделает Смита главой английской миссии духовенства этой епархии, и в течение двенадцати лет будет пользоваться его помощью в дискуссии с гугенотами.

Дю Плесси считал религиозные брошюры собственного сочинения и те, на написание которых он вдохновлял других, важнейшей частью своей пастырской деятельности, даже не отдавая себе отчета в том, какую основу для его дальнейшего карьерного продвижения они закладывают. Двадцатистраничные «Синодальные ордонансы» 1613 г. появились вместе с краткими наставлениями для духовников (Briefve et facile instructions pour les confesseurs), подписанными Жаком де Флавиньи — главным викарием, которого позже дю Плесси пожелает сделать своим коадъютором. Наставления, изложенные на 78 страницах, были построены на десяти евангельских заповедях и предписаниях церкви, требующих выполнения обязанностей перед Богом, церковью, государем и страной. Брошюра содержала собственную доктрину епископа. Он рекомендовал проводить богослужения на народном языке, был сдержан по отношению к гугенотам, но не допускал участия католиков в гугенотских обрядах, смешанных свадеб или похорон по церковному обряду для еретиков. Дю Плесси придерживался того либерального взгляда (за который позже его будут критиковать янсенисты), что хотя раскаяние в грехах, основанное на страхе перед муками ада («неполное раскаяние»), хуже, чем раскаяние, вызванное сожалением о нанесенном Господу оскорблении («искреннее раскаяние»), оно тем не менее является достаточным основанием для отпущения их церковью.

Более всего важна в Briefve et facile instructions трактовка отношений между мужчиной и женщиной. Кокетство позволительно, если предполагается, что оно приведет к браку, равно как и любовные письма. Прошло всего четыре года, с тех пор как Франциск Сальский поразил всех, допустив использование косметики и танцев в своем «Введении в благочестивую жизнь» (Introduction cl la vie d'evote) и включив в эту работу главу «О непорочности брачной постели» (De I’honn^etet'e du lit nuptial). Это был еще один пример гуманизации последовательно антисексуальной духовной доктрины позднесредневекового католицизма, а также зарождения веры в то, что инстинктивные, природные стремления могут привести к обретению добродетели. Подобное направление мыслей было основной характерной чертой процесса изменения системы ценностей, имевшего место во французской культуре.