— Помнишь наш субботний разговор? — Он притянул её к себе. — Когда я предложил тебе расписаться со мной?

Амалия мигом сообразила.

— О, дорогой, прости, я была слишком сурова, — зашептала она страстно. — Ты останешься у меня ночевать? Оставайся, будешь очень доволен…

Через пять минут Владислав мчался на вокзал покупать билеты на утренний поезд в Л. Он вернулся, размахивая двумя розовыми бумажками. В другой руке он держал авоську с пачкой печенья и бутылкой вина, которые купил у спекулянтов, стоявших у входа в гастроном.

Ночью Амалия разыгрывала девственницу. Владислав был настолько неопытен в любовных играх, что ей без труда удалось его провести. Она очень натурально вскрикнула и задрожала, когда после нескольких неудачных попыток он ввёл наконец своего жеребца в её киску. Парня распирало от гордости, а Амалии это напомнило её первую брачную ночь с юным графом Ладзиевским. Тогда ей пришлось разыгрывать точно такую же комедию. Граф остался доволен. А первой её любовью, которой она отдала всю душу свою и тело, был кавалер де Гриерзак, командир кирасирского эскадрона, встретившийся ей на балу в Версале. Ах, какой это был галантный собеседник, как он любезно улыбался, с каким чувством целовал ей руки! Она отдалась ему сразу после бала, в карете. Он шептал нетерпеливо: «Скорее, скорее…» — и шарил руками в складках её пышного платья, путаясь в лентах и кружевах. У молоденькой Амалии захватило дух, когда он недрогнувшей рукой порвал на ней нижнее бельё…

Владислав заснул, уткнувшись носом в подушку. Из окна лился бледный ночной свет. Амалия лежала, глядя на блестевший угол гардероба, на тени, отбрасываемые предметами, и вспоминала былое. Как живые, проходили перед ней Людовик XV и мадам де Помпадур; картины версальских балов с их кринолинами и напудренными париками сменялись сценами весёлых графских охот и праздников на воде; на булыжные мостовые Парижа наплывали набережные Северной Пальмиры и зеленеющие холмы Тосканы…

Вспомнила она и об одной маленькой, но важной детали. Усмехнувшись, царапнула ноготком палец. Разумеется, Владислав — это не ревнивец Ладзиевский, но несколько капель крови на простыне, право, не помешают.

В Л. у Владислава имелся знакомый по имени Алексей, живший один в однокомнатной квартире. Молодой паре он позволил пожить пару-тройку дней у него на кухне; тех это вполне устроило, пусть даже ночевать придётся на матраце, расстеленном прямо на полу.

Первые два дня прошли в томительной неизвестности. Владислав с утра до вечера носился по городу в поисках учёного, а Амалия, дожидаясь его, перебиралась в комнату двадцатипятилетнего Алексея, устраивалась на его кровати и листала заграничные иллюстрированные журналы. Алексей, симпатичный неженатый парень, знакомец всех городских шлюх, основным занятием которого была нелегальная купля-продажа барахла у комиссионного магазина, все эти дни тоже оставался дома, сидел в ногах у своей гостьи, курил и рассказывал о роскошной жизни на Западе, где он якобы бывал. Слушая его, вампирша очень скоро прониклась убеждением, что в СССР ей делать нечего. Надо бежать отсюда. Выведать у учёного заклинание, перейти в тело какого-нибудь иностранца и бежать как можно скорее. В захолустном Л. подходящего иностранца днём с огнём не сыщешь, зато они есть в Москве, куда Амалия намеревалась отбыть сразу после обретения заклинания. Имея такое привлекательное юное тело, она будет круглой дурой, если в первые же сутки своего пребывания в столице не подцепит какого-нибудь богатого итальянца или француза.

На третий день Владислав явился раньше обычного. Алексей и Амалия увлечённо копировали позы из порнографических фоток, когда раздался его нетерпеливый звонок в дверь. Алексей, вскочив с кровати, от волнения запутался в брюках; Амалия торопливо натянула на себя юбку и джемпер.

— Нашёл! — радостно завопил ворвавшийся в комнату сыщик. — Юля, с тебя поцелуй! Нашёл учёного!.. В местной газете недавно была статья о филологе с феноменальной памятью, который запоминает всё с первого прочтения. Он заключил с корреспондентом газеты пари, что запомнит весь текст на странице, которую тот назовёт. Причём корреспондент дал ему свою собственную книгу, которую принёс с собой. Назвал страницу, первую пришедшую на ум; учёный прочитал её и тут же повторил наизусть! Потом корреспондент попросил назвать одно слово на этой странице, восьмое слева, двадцать вторая строка снизу. Тот назвал не задумавшись. Уникум! Феномен!

— Владик, это он! — радостно заверещала Амалия.

— Даже странно, что такой тип живёт в Л., а не в столице, — удивился Алексей.

— В статье написано, что он занимается редактированием и переводами, — продолжал Владислав. — Раньше жил в Ленинграде, а сюда переехал по семейным обстоятельствам.

— Где он живёт? — нетерпеливо перебила его Амалия.

— Ну, когда я узнал о самом его существовании, найти его было делом несложной техники, — не без гордости ответил сыщик. — Фамилия его Синцевецкий. Проживает с женой и дочкой на Восьмой Интернациональной улице, дом шесть, квартира сто тридцать восемь. По сведениям, добытым у сантехника, жена его в данное время находится у родственников в Батайске.

— Значит, всё складывается как нельзя лучше, — сказал Алексей. — Теперь Юлечке надо втереться к нему в доверие…

— Влад, ты сказал, у него есть дочь? — спросила вампирша. — Кто она? Сколько ей лет?

Сыщик озадачился.

— Ммм… Узнать о ней подробнее я как-то не сообразил… Но можно спросить у того же сантехника.

— Спорить готов, что Юля будет действовать через эту дочку! — засмеялся Алексей.

— Ты сообразителен, — заметила графиня.

Наскоро перекусив, Владислав снова умчался — на этот раз добывать сведения о дочери Синцевецкого, а Амалия с Алексеем продолжили свои развлечения.

Вернулся сыщик поздно вечером. Рухнув на матрац, он выложил всё, что удалось узнать. Дочку зовут Ириной, она на год старше Юли, в этом году закончила школу и со дня на день собирается в Москву поступать на подготовительные курсы МГУ. И ещё у неё есть жених. Он иностранец, швед. Наверное, единственный швед на весь Л.

— Швед! Какая прелесть! — восхитилась Амалия. — Наверняка она мечтает уехать с ним в Швецию.

— Вне всякого сомнения, — кивнул Владислав. — Хоть он лысый, косоглазый и старше её на четырнадцать лет.