Вере Павловне следовало поскорее забыть об этом странном письме и об этом странном человеке. Но далее последовали три события, которые решительно изменили её жизнь. 15 мая Гриневский отправлен «этапным порядком» в ссылку в Туринск. 11 июня совершает побег из Туринска. В начале июля, возвращаясь откуда-то домой (фешенебельная Фурштатская улица, дом 33), Вера увидела на лестничной площадке у дверей отцовской квартиры человека – по её воспоминаниям, «худого, загорелого и весёлого». Того самого.

Её судьба, как говорится, решилась.

То ли перед этим, то ли сразу после беглый ссыльный съездил в Вятку. Отец помог ему и на этот раз: используя больничные знакомства, выправил надёжный паспорт на имя личного почётного гражданина Алексея Алексеевича Мальгинова (настоящий владелец документа только что умер в Вятской земской больнице). Забегая вперёд, сообщим: Степан Евсевьевич Гриневский проживёт ещё семь с половиной лет и умрёт 1 марта 1914 года, в тридцать третью годовщину гибели царя Александра II, при котором был осуждён и отправлен в ссылку.

На пути из Вятки в Петербург Гриневский-Мальгинов заехал в Москву повидаться с товарищами-эсерами. И тут произошло ещё одно событие, значение которого тогда не мог оценить никто. В книгоиздательстве Мягкова, тесно связанном с эсерами, отдельной брошюрой был отпечатан рассказ «Заслуга рядового Пантелеева» за подписью А. С. Г.

Совершилось появление писателя – но читатель этого не заметил: распоряжением Главного управления по делам печати на брошюру был наложен арест и весь тираж уничтожен. Такая же судьба тремя месяцами позже постигла и другой рассказ, тоже изданный отдельной книжечкой – «Слон и Моська». Оба рассказа были восприняты цензурой как «заключающие в себе возбуждение к нарушению воинскими чинами обязанностей военной службы», да, собственно, таковыми и являлись. В первом из них речь шла о том, как во время усмирения крестьянских волнений солдат расстреливает ни в чём неповинного человека по приказу пьяного офицера. Во втором – о мерзости человеческих отношений в армии и об отчаянном восстании маленького солдатика против безликой армейской машины. Оба рассказа уцелели в нескольких архивных экземплярах и были вторично опубликованы после их обнаружения в 1960-х годах.

А новый писатель, пока ещё не обретший своего имени, продолжает попытки найти выход к читателю. В декабре 1906 года в популярной газете «Биржевые ведомости» печатается рассказ «В Италию» за подписью «А. А. М-в». Тогда же в редакцию журнала «Русское богатство» поступил рассказ «Солдаты», подписанный А. С. Г. Правда, редактор журнала, знаменитый Владимир Галактионович Короленко сделал по этому поводу в редакторской книге запись: «Солдаты (расск<аз> А. С. Г.) <…> Жизни мало. Возвр<атить>». Но вскоре «Русское богатство» получило рассказ «Науту», который под названием «Кирпич и музыка» осенью того же года был опубликован в иллюстрированном приложении к газете «Товарищ».

И как-то незаметно состоялось главное. 25 марта 1907 года, в праздник Благовещенья, в той же газете «Товарищ» был напечатан рассказ «Случай». Под ним стояла подпись: А. С. Грин. Имя родилось.

Гриневскому шёл двадцать седьмой год. Грину оставалось прожить ещё 25 лет и 105 дней, после которых – бессмертие.

В воспоминаниях второй жены Грина Нины Николаевны содержится рассказ о появлении псевдонима, записанный, несомненно, со слов самого Грина. Якобы перед публикацией рассказа «Апельсины» редактор А. А. Измайлов* спросил автора, как он будет подписываться. «Александр Степанович, не желая быть Мальгиновым, и зная, что не может Гриневским, с молодой пылкостью ответил – “Лиловый дракон”. Измайлов расхохотался и сказал, что такой псевдоним совсем не годится. Тогда Александр Степанович взял первую половину своей настоящей фамилии». Это, конечно же, мистификация, шутка, одна из тех, которые Грин любил рассказывать с серьёзным видом и уверять в их правдивости. Как мы знаем, псевдоним «А. С. Грин» родился на странице газеты «Товарищ», к которой Измайлов не имел никакого отношения. Рассказ же «Апельсины» был напечатан у Измайлова в «Биржевых ведомостях» позже, в июне 1907 года. Однако же в каком-то смысле эта история правдива: она являет ту наивную, детскую любовь к небывалому, к чуду, к экзотике, без которой немыслимо литературное творчество волшебника Грина.

* Измайлов Александр Алексеевич (1873–1921) – писатель, критик, фельетонист, вёл литературный отдел в газете «Биржевые ведомости».

До конца 1907 года в «Товарище», в «Биржёвке», в журнале «Трудовой путь» было опубликовано семь рассказов, подписанных новообретенным псевдонимом. В следующем году в разных изданиях – семнадцать. Окрылённый автор отобрал десяток рассказов и решил издать их книгой. Она вышла в 1908 году под названием «Шапка-невидимка» и с подзаголовком «Из жизни революционеров» в небольшом петербургском издательстве «Наша жизнь», близком к революционным кругам (в этом же издательстве в этом же году была напечатана брошюра Г. В. Плеханова «Основные вопросы марксизма»). Первый блин, правда, оказался комом: книга не имела успеха – прежде всего, у самого автора, который ею был сильно разочарован. В самом деле, настоящего Грина в ней нет – есть начинающий писатель, не нашедший ещё своего пути; есть социальный пафос, неприятие существующего общественного строя; есть удачи, яркие образы, утопленные в потоке заурядной, натужно политизированной литературщины.

Тем не менее, книга сделала своё дело – ввела Грина в круг литераторов. Он довольно быстро свёл знакомства с писателями, поэтами средней руки: с искателем талантов Виктором Сергеевичем Миролюбовым, с юным фельетонистом Николаем Константиновичем Вержбицким, с изобретательным смехачом-пародистом Евгением Осиповичем Венским (Пяткиным), с заправским стихотворцем Яковом Владимировичем Годиным, с мечтательным лириком-одиночкой Леонидом Ивановичем Андрусоном, с бойким до нахальности журналистом Александром Ивановичем Котылевым; но это всё мелочь, ибо среди его знакомцев – сам знаменитый Александр Иванович Куприн. Публика разношёрстная. Всех или почти всех этих людей, талантливых и не очень, объединяла любовь к неупорядоченной богемной жизни и к выпивке по кабакам и ресторанам. К сожалению, надо признать: наш герой деятельно включился в эту круговерть.

К тому времени, когда «Шапка-невидимка» блистательно провалилась, Гриневский-Мальгинов-Грин уже жил семейно – вернее, пытался жить семейно – с Верой Павловной Абрамовой. О пребывании под одной крышей с её отцом (господином либеральных взглядов, но весьма скандализированным выбором дочери) не могло быть и речи. Осенью 1907 года они сняли маленькую квартирку на 1-й Линии Васильевского острова, недалеко от Геологического института, куда поступила на службу Вера Павловна. Согласно её воспоминаниям, жизнь двух влюблённых поначалу была похожа на идиллию. Но очень скоро сквозь розовые тона стали проступать тёмные пятна неурядиц. Отчасти в этом была повинна среда – то море (или болото), в которое Грин бултыхнулся с со свойственной ему рьяностью. По словам Веры Павловны, «Александр Степанович за год своего пребывания в Петербурге сошёлся с литературной богемой. Это делало нашу жизнь трудной и постоянно выбивало из бюджета».