Тюля покосился. Вздохнул.

– Хорошо. У моего знакомого в Москве есть три дощечки, шестнадцатый век. Каждая на десять – двенадцать тысяч, не более. Естественно, разрешение от Третьяковки. Могу дать телефон.

Кажется, я действительно произвел на него впечатление полного профана – если он так элементарно пытается сейчас меня обойти. Разрешение от Третьяковки.

– Вы знаете, Виктор, интересно. И все-таки мелковато.

Тюля сразу по моему тону понял свою ошибку. Аккуратно стряхнул пепел. Да, держится он образцово.

– Вы просите сведений о вещах на какие-то чудовищные суммы.

– А что, таких не бывает?

– Бывают. Но мне они пока неизвестны.

– Ну а если все-таки вспомнить? Скажем, в кругу Мони?

Тюля молчит. Кажется, он что-то решает про себя.

– Если вы имеете в виду панагию Грозного – это обычный фуфель.

Вот это уже разговор.

– А что не фуфель?

Тюля думает. Или делает вид, что думает.

– Хорошо. Вы что-нибудь слышали о короне Фаберже? И орденах?

Неужели зацепил? А почему бы ему и не помочь нам, в конце концов? Да, он делец. Но ведь и делец должен когда-то пойти на уступки.

– Краем уха, – говорю я. Так и надо сейчас отвечать – нейтрально. – И что-то несерьезное.

Корона Фаберже – информация Эдика. Тюля о наличии у меня этой информации не знает. Значит, все-таки выплывает корона? Но вместе с ней какие-то «ордена», о которых Эдик не говорил.

– Ордена? – Я нарочно помедлил. Я заметил: товарищи Тюли в углу довольно внимательно следят за тем, как он разговаривает со мной. Очень хорошо, пусть следят. – А… что это?

– Награды какого-то нашего крупного полководца. Не то Кутузова, не то Суворова. Уплыли из какой-то церкви.

– А где они могут ходить?

Тюля усмехнулся. Да, вопрос был задан мной уж слишком «в лоб».

– Слышал, что где-то в Псковской или Новгородской области. Всего их, кажется, штук пятьдесят. С камнями. Больше ничего не знаю.

Кажется, из дальнейшего разговора с Тюлей ждать нечего. Но хватит и этого. Теперь можно спросить то, что сейчас меня волнует меньше, но все-таки спросить об этом будет, как выражается Валентиныч, грамотно.

– Виктор, последний вопрос. Вы не знаете такого Зенова? Зенова Григория Алексеевича? Местный житель?

– Зенова… – Тюля помедлил только секунду. Но этой секунды было достаточно, чтобы понять: правды, по крайней мере полной правды, сейчас он мне не скажет. – Где-то похожее слышал. Но где, не помню. Честное слово, не помню.

Помнишь, Тюля. Готов биться об заклад, что отлично помнишь. Только почему-то не хочешь сейчас об этом говорить. Хорошо. Это дает мне теперь некое преимущество. Тюля осторожно кладет в пепельницу погасшую сигарету. Смотрит на меня. Я изображаю дружескую улыбку:

– Было очень приятно познакомиться.

– И мне приятно. – Кивнув, Тюля встает. Я вижу, как он медленно пробирается к своему столику. Сел.

Кажется, Ант давно стоит сзади, я это чувствую спиной.

– Что-нибудь еще? – наклонился Рейн.

– Нет, нет, спасибо.

Мы с Антом расплачиваемся и спускаемся вниз. Здесь, у входа в гостиницу, сейчас, в середине вечера, сравнительно пусто и тихо. Дремлет швейцар, на часах над ним восемь. Значит, мы вполне еще можем успеть к Зенову. По взгляду Анта я понимаю, что и он сейчас думает о том же и еще о том, стоит ли вообще «гореть на работе» и допускать переработку.

– Ну что? В машину? – говорит он.

– Да. Ты садись, а я быстро звякну Эдику.

А вечер тихий. Тихий, очень тихий. Может быть, плюнуть пока на Зенова? И поехать с Антом в яхт-клуб? А с Зеновым успеется еще. Поговорим завтра. Нет. Да и потом, для яхт-клуба вечер как-то все равно уже сломан. Я подошел к телефону, набрал номер лаборатории. Через три гудка раздался щелчок, и голос Уфимцева сказал:

– Вас слушают.

– Эдик, это я. Прости, ты не слышал ничего о неких «орденах»? Предположительно – это пропавшие награды какого-то нашего крупного полководца, не то Кутузова, не то Суворова?

– Орденах? Подожди, подожди. Орденах? Что-то такое слышал.

– Ты можешь разузнать поточней? Кажется, эти ордена связаны с какой-то церковью то ли в Псковской, то ли в Новгородской области.

Пока мы ехали к Зенову, Ант не без интереса выслушал мой рассказ о разговоре с Тюлей.

Зенов жил в новом районе. Мы с Антом поднялись на пятый этаж типовой двенадцатиэтажной коробки, нашли нужную квартиру, позвонили. Дверь почти тут же открылась. За ней стоял мужчина небольшого роста, полный, с одутловатым лицом, мешками под глазами. Выбрит он был не очень чисто, и вообще казалось, он выглядит каким-то не очень свежим. Да, это Зенов – его фотографию я изучил достаточно хорошо.