– Мы – все – долж-ны – при-изна-а-ать!

И все ринулись к Ральфу, осыпая его поздравлениями, яростно тряся ему руку, хлопая по плечу и спине, а его колотило, и голос его терялся в общем гаме.

– Ну вы даете, ребята! Спасибо! Даже… не знаю, что… спасибо, ребята…

Потом толпа раскололась надвое, и Эдди медленно прошествовал по образовавшемуся проходу. Глаза его сияли улыбкой, полной любви, а в неловко вытянутой руке он держал саквояж – не свой, а совершенно новый: тот самый, большой, светло-коричневый, кожаный, с боковым карманом на молнии.

– Речь! – кричали со всех сторон. – Речь!

Но Ральф не мог ни говорить, ни улыбаться. Он даже видел с трудом.

В десять часов Грейс начала ходить по квартире, закусив губу. Что, если он не придет? Да нет, конечно придет. Она снова села и аккуратно разгладила волны нейлона на бедрах, пытаясь сохранять спокойствие. Если она будет нервничать, то все испортит.

Звук дверного звонка подействовал на нее, как удар тока. Уже на полпути к двери она остановилась, тяжело дыша, и снова взяла себя в руки. Затем нажала на кнопку домофона и приоткрыла дверь квартиры, чтобы посмотреть, как он взойдет по лестнице.

Увидев в руке у него саквояж, а на лице – серьезность и бледность, Грейс подумала было, что он обо всем догадался, что он пришел, готовый запереть дверь и заключить ее в объятия.

– Здравствуй, дорогой, – тихо проговорила она и открыла дверь шире.

– Привет, детка. – Он проскользнул мимо нее в квартиру. – Не поздновато? Ты уже легла?

– Нет. – Закрыв дверь, она оперлась о нее обеими руками, так что дверная ручка оказалась у нее за спиной на уровне талии, – именно так закрывают дверь героини фильмов. – Я ждала тебя.

Он на нее даже не посмотрел. Подошел к дивану и сел, поставив саквояж на колени и скользя по нему пальцами.

– Грейси, – сказал он почти шепотом, – ты только посмотри.

Она взглянула на саквояж, потом – в его печальные глаза.

– Ты помнишь, – проговорил он, – я тебе как-то рассказывал о саквояже, который хотел купить? За сорок долларов? – Он замолчал и осмотрелся. – Ой, а Марта где? Легла?

– Она уехала, милый, – ответила Грейс, медленно приближаясь к дивану. – Уехала на все выходные. – Она присела рядом с Ральфом, придвинулась поближе и одарила его той особенной улыбкой, которую переняла у Марты.

– Серьезно? – удивился он. – Ну да ладно. Слушай. Помнишь, я говорил, что вместо этого решил одолжить чемодан у Эдди?

– Да.

– Так вот, сегодня вечером встречаемся мы в «Белой розе», а я и говорю: «Давай, Эдди, айда к тебе за чемоданом». А он говорит: «Ага, за чемоданом-драбаданом». А я ему: «Ты чего?» – а он все молчит, представь? Так вот идем мы к нему, а там в гостиную дверь закрыта, чуешь?

Грейс придвинулась еще ближе и положила голову Ральфу на грудь. Тот механически поднял руку и обхватил ее за плечи, продолжая говорить.

– И короче, он говорит: «Давай, Ральф, открой дверь». А я: «В чем вообще дело?» А он: «Не шуми, Ральф, открывай давай». И вот открываю я дверь, а там – господи исусе!

Пальцы Ральфа впились в плечо Грейс с такой силой, что она посмотрела на него с тревогой.

– Грейси, там были все! – продолжал он. – Все ребята. На пианино лабали, пели, поздравляли… – Голос Ральфа дрогнул, веки опустились, ресницы стали влажными. – Вечеринка-сюрприз, – проговорил он, пытаясь улыбнуться. – Для меня. Нет, Грейси, ты представь, а? И потом… потом вдруг Эдди выходит вперед и… выходит – и вручает мне вот это! Точно такой саквояж, на какой я все время заглядывался. Он купил его на собственные деньги – и ни словом не проболтался, – все это только для того, чтобы сделать мне сюрприз. «Вот, Ральф, – говорит, – чтобы ты понял, что ты лучший в мире парень». – Его дрожащие пальцы снова сжались в кулак. – Грейси, я плакал, – прошептал он. – Не сдержался. Думаю, ребята не видели, но я правда плакал. – Он отвернулся и зашевелил губами, всеми силами стараясь сдержать слезы.

– Хочешь выпить, дорогой? – мягко спросила она.

– Не, Грейси, не надо. Я в норме. – Он осторожно поставил саквояж на ковер. – Сигаретку только дай, а?

Она взяла сигарету с кофейного столика, вставила ему в губы и зажгла.

– Давай я принесу тебе выпить, – сказала она.

Он нахмурился сквозь сигаретный дым:

– А что у тебя там? Херес? Не, не люблю. Да и все равно я пивом накачался. – Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. – А потом матушка Эдди накормила нас обалденно, – продолжал он, и голос его звучал уже почти обычно. – Были стейки, картошка фри, – называя каждый из пунктов меню, он откидывал голову на спинку дивана, – салат из латука и помидоров, пикули, хлеб, масло – все. Куча закусок.

– Надо же, – проговорила Грейс. – Правда, замечательно?

– А в конце еще мороженое и кофе, – не унимался Ральф. – А пива вообще сколько хочешь. Серьезно, оно прям рекой лилось.

Грейс провела рукой по колену – отчасти чтобы разгладить нейлоновые складки, отчасти чтобы стереть влагу с ладони.

– Да, они действительно молодцы, – сказала она. Оба замолчали и просидели так, казалось, довольно долго.

– Я, вообще-то, всего на минуту, Грейси, – сообщил наконец Ральф. – Я обещал им вернуться.