Шрифт:
– Попили мы из фонтанчика и вернулись, чтобы забрать орудия труда. И как раз в это время дверь класса открылась, и вышел весь красный Генка. За ним – Анжелка.
– Наконец-то… – сказал Генка.
– Отмучались, слава богу… – пробормотала Анжелка.
Появилась Машка, а за ней Кайрат.
– Организовали клуб-то, марочные? – подковырнул Витька.
– Делать что ли больше нечего… – отмахнулась Машка.
– Тут выспаться-то не успеваешь… – добавила Анжелка.
– Автомобиль? Автомобиль-то как же? – опять ковырнул Витька.
– Да ну тебя! – огрызнулся Генка. – Сам катайся!
И все ушли.
– Я же говорил… – сказал Витька. – Нашли, кому поручать!..
И мы пошли развешивать тряпки.
Следственный эксперимент
Всю жизнь меня тянуло к искусству. И понял я это тогда, когда нас с Витькой пригласили принять участие в спектакле. Но если я сразу почувствовал себя тут на своём месте, то Витька не бросил это дело только из-за меня. Ему не понравилось. Тут уж, как говорится, любви не прикажешь! А девчонки, которые этот спектакль ставили, как специально не мне главную роль дали, а ему. Плечи, говорят, у него как у героя. И двигается он очень сценично. Надо же! Я лично никогда этого не замечал. Двигается человек и двигается! По-моему я тоже не хуже его это делаю…
Кроме нас в спектакле были заняты ещё несколько мальчишек, но всё внимание девчонки сконцентрировали на Витьке.
Витька долго терпел, пока они заставляли его кланяться и реверансы всякие выделывать. Но когда они стали заставлять его петь «Прекрасны вы как свет зари, о мадемуазель! Портфель таскать, пальто подать позвольте мне скорей!», он не выдержал. Он бросил шляпу и сказал:
– Не буду я играть в вашем дурацком спектакле!
Я сразу заорал:
– Я буду играть, я!
Но девчонки сказали, что для меня у них припрятана самая изюмистая роль – роль комика в жизни.
Ну, за что, а? Нет, я вас спрашиваю – за что? Неужели я похож?
Пока я так рассуждал, девчонки как-то уговорили Витьку в последний раз попробовать. Теперь уже не он, а они делали реверансы и пели на мотивчик из оперетты "Сильва":
Ничего, что ты случайноМне попал портфелем в глаз.Ты отважный, ты отчаянный!Самый лучший ты у нас!Это Витька вытерпел. Ещё бы! Потом девчонки стали объяснять ему и всем нам, что они не просто так ставят спектакль – для развлечения, а хотят показать всем, как плохо быть некультурным и как хорошо быть вежливым. Витька им говорит, что это ему ни к чему. Итак, все культурные и вежливые.
– Ничего подобного, – говорят девчонки. – Многие страдают отсутствием культуры.
– Кто страдает? – удивился я. – Я, например, совсем от другого страдаю. От её присутствия!
– Не суди по себе! – говорят девчонки. – Ты вообще какой-то ненормальный. А нормальные мальчишки все грубияны!
– Значит я ненормальный? – возмутился я.
– Ненормальный! – говорят девчонки.
Ну тут уж я обиделся не на шутку.
– Если, – говорю, – я такой ненормальный, то кому нужно, чтоб все были такими культурными?
– Нам надо! – говорят девчонки.
– Так вот я – берите!
– А ты нам не нужен!
– А кто же вам нужен?
– Немножечко такой как ты, – говорят, – а во всём остальном, такой как Витька!
Тут уже возмутился Витька.
– Почему это, – говорит, – вы только немножечко его берёте, а меня всего?
– Настоящий друг! – подумал я… и сам себе позавидовал.
Тут все зашумели, заспорили… В общем, жарко стало, и кто-то залез на подоконник, чтобы открыть форточку. А когда спрыгивал, толкнул кого-то. Тот толкнул другого. Другой следующего…
И заварилась каша…
Злее всех оказались девчонки. Не знаю почему, но так уж получилось. Они сразу же напали на нас и не успели мы сообразить, в чём дело, как между нами и ими разгорелась самая настоящая битва. У нас это часто так бывает – раз! – и все дерутся. А почему и из за чего никто и не помнит.
– Бей их! – кричит самая до битвы вежливая.
– Портфелем её, портфелем! – орёт кто-то из наших.
Пыль столбом!
И, главное, опять всё внимание на Витьку. Теперь тот сразу от четверых отбивается.
Я как увидел, что вокруг такая каша началась, так сразу к двери отбежал, чтобы тыл прикрыть.
– Ну, их… – думаю. – Заденут невзначай – опять ангинить придётся…
И только я так подумал – меня ка-ак стукнут! И именно по шее. Я – брык, да как заору:
– Перемирие! Перемирие!
Все, наверное, решили, что задавили меня, так как драться перестали. Дышат тяжело и на меня смотрят. И ничего не могут понять. Я поднимаюсь и кричу: «Стойте, стойте! Давайте разберёмся кто первый начал?