– Это ещё зачем? – не понял Мишка.

– Как зачем? Так всегда полагается! – энергично заверила та, что посветлее и приняла позу поучающего.

– А-а, ну тогда давайте, – кивнул головой Мишка и начал собирать рассыпанный на полу мусор. – Раз моделируем, значит моделируем…

– Вот-вот, – подтвердила светленькая и прискрипучим голосом начала: – Мора-аль номэр один! «Нэ ссори-и!».

Та, что потемнее, откинула назад голову, задрала подбородок и, вытянув руку, ткнула указательным пальцем прямо в спину ползающего Мишки.

– Мора-аль номэр два-а! «Убирай, как следует!» – пропела она с каким-то завыванием и носком туфли этак презрительно подбросила прямо к Мишкиному носу скомканную бумажку. – Вот тут бомажечка-а. Не видишь что ли, лопу-ух!

– Сама ты лопух, буркнул Мишка и выпрямился. – Ну, кто ж так мораль читает? Мораль надо читать так, чтоб аж до костей продирало. Вот, – слушайте!

Мишка встал, вытряхнул из ведра собранное и, не обращая никакого внимания на «ой!» девчонок, сказал:

– Вы сейчас будете собирать, а я вам прочту мораль. Давайте, собирайте! Моделируем, моделируем!..

Девчонки ошарашено переглянулись, пожали плечами и… начали собирать. Мишка же сел на стул, откинулся на спинку, вытянул ноги и буравя указательным пальцем правой руки воздух и, тыча им в конце каждого слова в сторону ползающих, начал:

– Бездельники!.. Разгильдяи!.. Неряхи!.. Лоботрясы!.. Оболтусы!.. Кочерыжки!..

Последнее слово вырвалось по инерции, и Мишка испуганно зажал рот рукой.

Девчонки аж взвизгнули.

– Какие кочерыжки? – закричали они.

– Ну, ладно, ладно… Вырвалось… – замахал руками Мишка и сразу же ринулся в атаку. – В общем, как читать мораль вам ясно. И как убирать тоже. Не как вы, а лучше!

Мишка подобрал бумажку и кинул её в ведро.

– Теперь моделируем какое-нибудь другое поручение, – сказал он.

– Интересно, какое? – остывая, буркнула тёмненькая.

– Какое, какое! – взвился Мишка. – Что, мало их? Поручите, чтобы учились хорошо! Или чтобы родителей слушались! Ну и учителей тоже можно…

– А что тут моделировать? Тут опять можно ругнёй отделаться, – сказала беленькая и, загибая пальцы, перечислила: – Бездельники, разгильдяи, неряхи, лоботрясы и оболтусы.

– Правильно! Усвоили наконец-то! Универсальный метод! – обрадовался Мишка.

– А если не подействует? – засомневалась тёмненькая.

– О-ой! – заскрежетал зубами Мишка. – Тогда кричите громче. Вот так: бездельники, разгильдяи, неряхи, лоботрясы, оболтусы!

Ударив, как хлыстом, последним словом, Мишка неожиданно затряс руками и заорал так, что мы съёжились за сидениями, а девчонки сбежали со сцены:

– И к директору! К директору! Поняли? Директором угрожайте! Или родителями! Или детской комнатой милиции! Тюрьмой, наконец! Не знаете что ли, как это делается? Ну, никакого соображения! Бездельники, разгильдяи, неряхи, лоботрясы и оболтусы!!!

– Псих! – закричали девчонки. – Чего на нас-то набросился? Подшефные мы тебе, что ли?

– Хуже! – продолжал ещё громче Мишка. – Те пусть попробуют поспорить! А от вас только и жди! Того и гляди начнёте!..

– Да мы ещё и не… – хотела перекричать Мишку тёмненькая, но не тут-то было.

– Молчи, молчи! – обрезал он. – Знаю я тебя!

– Да ты что?.. – попробовала светленькая.

– И тебя знаю! – резанул Мишка. – Бездельница!

– Я?

– Конечно!

– А я? – закипая, как самовар, запыхтела подруга.

– И ты тоже! – рубанул рукой воздух Мишка.

– А ты? Ты-то сам? – в голос завопили обе.

– И я тоже! – крикнул Мишка и осёкся. – Ой, нет! Я шеф! Мне поручили подсвечничать… Ой, нет… как это?..

– Подставничать! Тебе поручили подставничать! – язвительно саданула та, что посветлее.

– Да нет же… – заметался Юрка. – Как это?..

– Как это, как это! Надставничать! – подхватила та, что потемнее.

– Да-да, – надставничать! То-есть нет… заставничать… То-есть… Да что вы меня опять путаете! Наставничать! Поняли? На-став-ни-чать!!!

Мишка аж затрясся.

– Ну и наставничай! Пошли, Катя! – сказала та, что потемнее и, подхватив подругу, направилась к выходу.

Мишку как в прорубь опустили. Из красного он стал белым.

– Э-э, вы куда? – забормотал он и пошёл за девчонками. – Мы же моделируем только… Вы что, чокнулись?..

– Сам чокнулся! – выкрикнула светленькая и выскочила из зала.

Тёмненькая же задержалась и, чеканя каждое слово и обливая его самым змеиным ядом, пропела:

– Бездельник! Разгильдяй! Ннеряха! Лоботряс и оболтус!