Шрифт:
— Это немыслимо, господа, — совершенно кстати перебил его городничий. — Последнее смертоубийство с умыслом в нашем городе произошло еще до моего назначения в должность — семь лет назад! И тут на тебе! Мой брат — убийца! Позор на наше семейство!
— Одного! — отрезал генерал.
— Что?
— Я сказал, что убил только одного. Вашего строителя я не трогал.
— Скажите, откуда у вас этот нож? — не унимался Аркадий.
— Дался он вам! Нашел я его. Кто-то спрятал его в конюшне, в коробе с овсом, а я стал смотреть хорош ли овес в нынешнем году — нашел.
— И вы так сразу поняли, что это такое?
— А чего там понимать? Я рядом с оружием сорок лет как…
Аркадий задумался: генерал Рязанин мог убить Колокольцева, мог даже для чего-то убить и штабс-ротмистра. Но вот шпионом, который подавал знаки английской эскадре, он никак не мог — в это время он был где-то в районе Астрахани. Это не исключало наличие сообщника, но, спасая собственную жизнь, он бы выдал его наверняка.
— Господа, разрешите мне уйти, — попросил генерал. — Позовите священника, и я уйду.
Аркадий не сразу понял, о чем речь. Но конвоиры посмотрели на Ники, а тот молча кивнул. Втроем они пошли из комнаты.
Братья обнялись.
— Прощай, брат… Родителям кланяйся.
— Прости и прощай, брат. Счастливо оставаться.
В дверях Аркадий догнал Николая:
— Ники, нельзя же так! Он же государственный преступник! Его надобно препроводить…
— Кеша, уйди, а то ударю. Кровь все смоет.
После полицмейстера и судьи, вышел и градоначальник. Еще какое-то время оставалось до появления протоирея, и Аркадий вернулся в комнату.
— Господин генерал. Перед встречей с высшим судьей облегчите душу. Скажите: вы были английским лазутчиком?
Но, похоже, счет удач на сегодня уже окончен.
— Что за чушь! Я убийца, но я не изменник!
— Послушайте, я не прошу у вас имена сообщников…
— Мне не нужны сообщники, для того, чтоб убить одного старика.
На пороге появился священник, и под его укоризненным взглядом Аркадий вышел.
Внезапно навалилась усталость и жажда. Проходя мимо чаши с пуншем, юноша зачерпнул большую чашку напитка и долго пил.
На крыльце дома он присоединился к группе офицеров, собравшихся вокруг Николая Рязанина. Вскоре к ним приблизился растерянный слуга, сообщил:
— Там волнуются абреки. Требуют выдать генерала Рязанина. Они хотят его зарезать.
— Передайте им, — сказал Николай. — Что в их услугах нет нужды. Генерал управится сам.
Минутой позже грянул выстрел.
Расходились под утро, когда уже серел восток.
Придя на бал, незаметный словно тень, Аркадий пережил краткий взлет, между прочим, не без риска для собственной жизни. Но теперь, к утру, остальным стало не до его триумфа, паче горе все равно не обошло дом Рязаниных. И, словно в известной шекспировской трагедии, яства с праздничного стола должны были перекочевать на стол поминальный.
Лишь Николай подобно победителю был шумен и великодушен.
— А Аркадий, Аркадий-то — молодец! Каков, а?… Отец! Ты должен ему оказать протекцию! С таким умом он станет непременно губернатором, а то и более — клянусь вам! Дарья, а ну целуй же спасителя братца твоего непутевого!
Дашенька подошла, и, поднявшись на цыпочки, кратко поцеловала Аркадия в щеку. Оба зарделись.
— Господа! — обращался Николай далее к своим однополчанам. — А вы чего стоите, как соляные столы? Ну-ка, обнимите меня, вашего друга! Вы думаете, я держу на вас зло? Да бросьте! Этой ночью творилось черт знает что! Я не знаю, чтоб думал я на вашем месте! Выпьем чего-то вместе, и как говориться: кто старое помянет…
Молодые офицеры действительно выпили, но как на поминках — не чокаясь.
Зевающие гости расходились. По их мнению, все дурное закончилось.
Уже около ворот городничий поймал Аркадия за руку.
— Аркаша… Ты знаешь, я всегда к тебе относился словно к сыну…
Юноша вспомнил, что о нем было сказано в комнате покойного штабс-ромистра, но промолчал. Впрочем, приготовился если не к худшему, то к неприятному. И оказался прав.
— Аркадий. Верно, об этом случае возникнут пересуды. Ты не мог бы это все описать более благопристойно. Пусть это останется в семейном кругу — заклинаю тебя моей дружбой с твоим покойным отцом!.. К тому же не знаю, как уместней это изложить из цензурных соображений.
Вечером того же дня «Листокъ» вышел со следующим сообщением.
Двойная потеря.
Ужасное происшествіе произошло въ дом нашего городничаго Рязанина. Генералъ-фельдмаршалъ Колокольцевъ, при осмотр образца варварскаго оружія смертельно ранилъ себя. Генералъ-лейтенантъ Колокольцевъ, не въ силахъ снести потерю любимаго командира, покончилъ съ собой. Всь нашъ городъ скорбитъ надъ великой потерей.
С.
Газета в городе продавалась плохо, но из Екатеринослава за эту же заметку прислали телеграфом гонорар — два гривенника.