– Маркус! – вмешалась миссис Грин и впилась в лицо мужа холодными глазами.

– Что? – раздражённо выдавил мистер Грин. Ноздри его расширились, а у виска запульсировала жилка. – Жавотта, ты опять его защищаешь?

– Ничего подобного, – ровным тоном ответила жена. – Но мне кажется, мы собирались сообщить Генри одну важную вещь. И не думаю, что намечающийся скандал поспособствует её здоровому обсуждению.

– Тогда ему следует принимать во внимание мои слова, Жавотта. Если он хочет стать великим злодеем…

– Я не собираюсь становиться злодеем! – горячо возразил Генри, который до сих пор не мог твёрдо решить – покинуть ему зал прямо сейчас или остаться и выслушать, что ему хотят сообщить такого важного.

– Но ты обещал! – на весь зал крикнул мистер Грин.

– Я обещал вам больше не геройствовать, – ощетинился Генри. – Но становиться злодеем… Никогда!

– У тебя нет выбора. Никто из рода Гринов никогда не служил добру, никто из них не переметнулся на светлую сторону, никто из них не отказывался от идеи захватить мир.

– Так может мне нарушить традицию? – съязвил сын.

– Ты смеешь мне угрожать?!

– А что если да!

– Ах, ты… – Мистер Грин схватил со стола тарелку и уже собирался в порыве гнева метнуть в сына, как вдруг, словно гром среди ясного неба, раздался голос миссис Грин:

– Молчать! Оба!

Казалось, что на следующую минуту время в зале остановилось: мистер Грин застыл с тарелкой в руке, Генри, приготовившийся принять удар семейного фарфора, прикрыл лицо руками, и даже огонь, доселе ярко полыхавший в камине, как будто сжался в страхе, втянув в себя жгучие языки.

– Генри, присядь, – наконец сказала миссис Грин, и Генри немедля послушался. – Ты тоже, Маркус. Можешь сесть.

Мистер Грин, всё ещё пребывающий в оцепенении, не сразу последовал примеру сына, и, только когда жена повторила своё разрешение, опустился на стул.

Выждав ещё немного, пока с лица мужа сойдёт багровая краска и все успокоятся, миссис Грин заговорила холодно и отчётливо:

– Генри, наконец наступил тот день, когда мы с твоим отцом можем сказать, к чему так долго тебя готовили.

– Скорее заставляли, – еле слышно пробурчал сын.

– На протяжении многих лет мы передавали тебе знания, которые безусловно сыграют свою роль в твоих будущих злодеяниях. Ни слова! – быстро скомандовала миссис Грин, видя, как сын уже раскрыл рот, чтобы возразить. – Эти знания очень ценный груз для тебя, в первую очередь потому, что тебе крупно повезло родиться в семье потомственных злодеев и не пришлось всё постигать самому, как это делают злодеи-самоучки. Но, к сожалению, мы не способны в полной мере подготовить тебя к трудностям, с которыми ты можешь столкнуться нос к носу, не способны дать тебе больше, чем имеем. И поэтому через месяц тебе предстоит отправиться в Селтфосс и проходить дальнейшее обучение там.

– Куда мне предстоит отправиться? – переспросил Генри.

– В Селтфосс, – невозмутимо повторила мать. – Это университет для злодеев. Один из лучших в мире. И лучший в Европе.

– Для злодеев? Почему-то раньше вы мне не говорили, что такие существуют.

– Между прочим, в Селтфоссе учился твой дед, – вставил мистер Грин ни к селу, ни к городу.

– Существуют. Просто мы считали, что до сих пор тебе не следовало этого знать. Лишний скандал нам был ни к чему, понимаешь?

Генри чувствовал, как внутри у него вновь зарождается неистовый ураган, желающий вырваться на свободу всплеском буйных эмоций. Но пронзительный взгляд матери не позволял ему этого сделать.

– Я никуда не поеду, – процедил он сквозь зубы.

– Не тебе это решать! – не выдержал мистер Грин.

– Маркус, держи себя в руках. Не забывай, тебе вредно много нервничать. Я удивляюсь, как на тебя ещё не нашёл приступ мигрени?

– Она уже со мной, – ответил муж. – Чувствую, как голова раскалывается всё сильнее. Но сейчас это не важно, мы собрались обсуждать тут не мою мигрень. Могу и потерпеть.

– Итак, Генри, твой отец прав: у тебя нет выбора. Через месяц ты отправишься в Селтфосс. Всё, что необходимо – форменный плащ и новый коммуникатор, мы тебе уже купили. Твоё дело – собрать личные вещи.

Вынесенный матерью вердикт казался Генри окончательным и бесповоротным. Неужели ничего нельзя изменить? Неужели нет никакой лазейки? Парень уже готов был смириться со своей будущей участью, как вдруг его осенила блестящая и, по его мнению, спасительная мысль.

– А как же вступительные экзамены? Я их нарочно завалю и тогда меня не примут. Ха!

– Мне нравится твоя находчивость, Генри. Однако, Селтфосс – это не какой-то там университет для свежезавербованных сторонников зла. Селтфосс – университет исключительно для потомственных злодеев и прислужников, чья верность тёмной стороне проверена поколениями. Это университет для элит, и ты туда зачислен ещё с самого рождения. Тебе не придётся ничего сдавать.