Генри совсем поник. Он больше не знал, что возразить, как выпутаться из навязанного положения дел.

– Я ненавижу вас, – тихо произнёс парень, переведя взгляд к себе в тарелку и сжав кулаки. – Всегда всё за меня решали и не оставляли права выбора. Лучше бы этот дом вместе с вами провалился в преисподнюю.

– Если тебе станет легче: ты не увидишь его и нас до следующего лета, – сказала мать.

– Чтобы потом провести его взаперти, как, впрочем, и последние два года? Без права выйти?

– В том, что последние два года мы запрещаем тебе покидать пределы нашего особняка, только твоя вина, – сказал отец, указав на зелёную шевелюру сына, состоящую целиком из листьев. – Если бы не твои выкрутасы…

– А зимой? К зиме листья опадают, да и вообще я мог ходить в шапке. Никто ничего не заподозрил бы.

– Люди и так подозревают нас в нечистых делах, уж я слышал, что про нас поговаривают горожане. И с каждым годом их подозрения усиливаются. Порой я подумываю: не пора ли нам переезжать на новое место?

– А если люди вдруг узнают кто ты… – подхватила мысли мужа миссис Грин. – Если увидят твой облик, тогда нас точно раскроют. Поэтому мы решили не рисковать и посчитали, что так будет лучше и для нас, и для тебя.

– Да вы ни черта на знаете, что лучше для меня! Ни черта! – выкрикнул Генри и, выйдя из-за стола, на этот раз твёрдо направился к выходу из зала.

– Стой! – окликнул его отец, но было поздно: дверь громко хлопнула, дав понять мистеру Грину, что сын более не намерен продолжать разговор.

– Нет, ну по-твоему, это нормально, Жавотта? Мы столько для него сделали, столько приложили усилий, а он ещё чем-то недоволен. Порой мне кажется, что он вовсе не мой сын.

– Маркус, не говори ерунды, – ответила супруга. – Просто он в своё время насмотрелся телевизора и решил, что может обрести сверхспособности, как у героев.

– Чёртово телевидение… Мы ему тысячу раз повторяли, что для злодея это невозможно. Только человек с чистой душой, человек готовый служить добру и бороться против зла способен получить сверхспособности. А он…

– Это была всего лишь навязчивая идея. И к тому же, за эти два года не произошло ни одного несчастного случая.

– Да, хоть это радует, – облегчённо выдохнул мистер Грин. – Но его поведение осталось таким же. И я боюсь, если нашу маленькую тайну узнает кто-то из других злодеев… Ты понимаешь, что с нами будет, Жавотта?

– Думаю, тебе не стоит слишком сильно беспокоиться. Селтфосс его исправит, вот увидишь. Но если хочешь, я могу завтра поговорить с ним ещё раз, – поспешила сказать миссис Грин. – И мне кажется, Генри сам никому не захочет рассказывать о своём прошлом.

– И всё-таки поговори с ним. К тому же, к тебе он, что ли, более склонен прислушиваться, – настоял муж и даже слегка улыбнулся.

Вдруг напольные часы у камина стали громко отбивать восемь вечера, и улыбка мигом сошла с лица Грина-старшего, сменившись чудаковатой гримасой полной боли.

– О-о-о, – простонал мистер Грин. Чёрт бы побрал эти часы. Как же я ненавижу шум… Они вновь разбудили мигрень.

– Неужели? – удивилась супруга. – А не ты ли недавно кричал на Генри во всё горло? Ты порой гораздо больше создаёшь шума, и я не припомню, чтобы ты на себя хоть раз жаловался.

– Я – это совсем другое, – самовлюблённо произнёс муж, одновременно пытаясь оправдаться. – А вот часы… Я давно за то, чтобы их выбросить.

– Ни в коем случае! – запротестовала миссис Грин. – Это подарок моей мамы на годовщину нашей свадьбы.

– Да, твоя мать умеет делать «правильные» подарки, – сардонически заметил мистер Грин. – Пусть у твоего супруга болит голова, зато твоя мама будет довольна. Кстати, как она? Ещё не померла у себя во Франции?

– Маркус! – недовольно прикрикнула миссис Грин и одарила мужа тяжёлым взглядом, от которого ему явно стало не по себе.

– Ладно, ладно… Пойду-ка я, пожалуй, приму лекарство, а то, чувствую, голова сейчас точно взорвётся.

Проходя по коридору мимо комнаты сына, мистер Грин услышал его голос, словно тот с кем-то разговаривал. Он остановился и приложил ухо к двери, дабы лучше слышать слова. Но к его удивлению за дверью стояла полная тишина.

«Наверное, почудилось», – подумал мистер Грин. Отпрянув от двери, он вдруг почувствовал новую порцию головной боли и, решив больше не медлить, отправился за спасительными таблетками.