Шрифт:
Поэтому командир взвода старался держать Башмакова подальше от глаз начальства. Как начинаются учения или проверка, так Башмакова либо в наряд по кухне отправляют картошку чистить, либо дневальным по казарме, либо ещё куда-нибудь – лишь бы подальше.
Так было до тех пор, пока не сменился у нас командир взвода.
Новый командир, лейтенант Петухов, вызвал к себе Башмакова и говорит:
– Невезучих людей, Башмаков, не бывает – бывают люди не-дис-ци-пли-ни-ро-ван-ны-е. Ясно?
– Так точно, – говорит Башмаков. – Ясно.
– Отныне вам никаких поблажек не будет, – говорит лейтенант. – И вы свои штучки бросьте. Ясно?
– Так точно, – говорит Башмаков. – Ясно.
А тут через несколько дней как раз учения. И нашему взводу выпало особое задание – произвести разведку в тылу "противника".
Лейтенант Петухов на всякий случай не спускал глаз с Башмакова. И в самолёте посадил возле себя. Нарочно.
И прыгнул сразу вслед за ним.
Их парашюты раскрылись почти одновременно.
И тут вдруг лейтенант увидел, что Башмаков летит не вниз, а вверх.
Да, да, его парашют поднимался вверх!
– Рядовой Башмаков! – закричал лейтенант. – Вы куда?
– Не могу знать! – закричал Башмаков.
– Немедленно вернитесь! – закричал лейтенант.
Но Башмаков продолжал медленно лететь вверх.
– Вернитесь сейчас же! – ещё громче закричал лейтенант.
Что ответил Башмаков, он уже не услышал. Ведь лейтенант летел вниз, а Башмаков – вверх, и расстояние между ними всё увеличивалось.
А между тем всё объяснялось просто: парашют Башмакова попал в восходящий поток тёплого воздуха.
Будь на месте Башмакова другой солдат, он бы наверняка растерялся и от страха натворил каких-нибудь глупостей. Но Башмаков не испугался. Он даже не удивился. Потому что он привык, что с ним всегда что-нибудь происходит.
Он спокойно летел, словно на воздушном шаре, и смотрел вниз.
И всё запоминал, что было внизу.
А внизу был лесок. А в леске танки "противника".
Так Башмаков летел довольно долго. А когда приземлился, то сразу пробрался к своим. И доложил о танках. И лейтенант Петухов после учений объявил ему благодарность за самообладание и находчивость.
С тех пор Башмакова перестали считать невезучим. А как только его перестали считать невезучим, он и правда перестал быть невезучим…
Десантная куртка
Башмаков очень гордился своей десантной курткой. Куртка у него была не такая, как у всех, особенная – одна половина зелёная, а другая – белая. Удивительная куртка!
Впрочем, удивляла она только новичков, мы-то хорошо знали, в чём дело. И почему отказывался Башмаков поменять её на другую, почему упрямился – тоже знали.
Было это зимой, на ротных учениях.
Пункт сбора десантников был назначен в лесу у переезда, там, где узкоколейка пересекалась с заснеженным, укатанным шоссе. Прятались мы за насыпью железной дороги.
Все группы приземлились удачно и собрались быстро, как положено, а с последней вышла осечка. Поторопился лётчик и выбросил десантников чуть раньше времени.
Как раз в этой группе был Башмаков.
Прыгал он последним.
Нам хорошо было видно, как отделилась от самолёта чёрная точка, как раскрылся парашют.
Мы ахнули. Башмаков медленно опускался прямо в расположение "противника". Мы видели, как подтягивает Башмаков стропы, старается уйти в сторону.
Только ничего у него не получалось.
Если бы подул ветер! Хоть какой-нибудь, хоть самый плёвый ветерок!
Но ветра не было. И нам оставалось только смотреть, как медленно опускается Башмаков прямо в расположение "противника". Мы ничем не могли помочь ему.
Ефрейтор Барабанщиков забрался с биноклем на сосну и оттуда наблюдал за Башмаковым и за действиями "противника".
Ещё секунда – парашют Башмакова скрылся из наших глаз.
И тут неожиданно налетел порыв ветра. Ну что бы стоило ему подуть на минуту раньше!
– Приземляется! Стропы подтягивает! – закричал Барабанщиков. – Бегут! Со всех сторон бегут к нему! Эх, чёрт!
И вдруг он замолчал и даже бинокль выпустил из рук.
– Ну что там? Что там? – нетерпеливо закричал лейтенант Петухов.
Но Барабанщиков по-прежнему не произносил ни слова.
– Да что же… – начал лейтенант Петухов. Больше он ничего не успел сказать.