Мда-а-а, ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу. Завалится твой план, Питер, ко всем грёбанным чертям.

– И последнее: ты можешь сослаться на семейные обстоятельства. В некоторых случаях это может пройти.

Перед тем, как он ещё что-то заподозрит, делаю вдох и с грустным взглядом делаю предсмертную попытку, ни на что уже не надеясь:

– Это частная консультация. Срочная. В форме указано не больше часа, - и чуть тише с придыханием добавляю, - сугубо семейные дела, сэр.

Он смотрит пару секунд, а затем неожиданно смягчается:

– У вас один час, - говорит он, и выдаёт временный пропуск, - корпус два, комната 204.

Сдержано киваю, и не медля проскальзываю сквозь металлодетектор. Ох, ты ж, блятушки, как же меня трясёт.

Искать всё равно пришлось по всему корпусу. Пропуск на шее творит чудеса: любой ответит на твой вопрос и укажет дорогу. И в это трудно поверить в первого раза.

У стажёров время обеда, но и в столовой его не оказалось. Стайлз сидел на подоконнике в коридоре, что-то нащёлкивал на ноуте, рассыпав вокруг себя ворох бумаг, маркер засунул за ухо. Стаканчик с кофе опасно стоит на клавиатуре. Я судорожно сглатываю, меня так и не удалось попить кофе сегодня.

– Стайлз?
– и он дёргается так, словно в него выстрелили, оборачивается, очевидно, здесь его называют по фамилии.

У Стилински очень живое лицо, по нему всегда можно сказать, о чём он думает.

Я уже не иду, а бегу к нему, как к последнему якорю. Здесь наверняка везде камеры, так пусть думают, что мы дальние родственники, поэтому, ещё машу ему рукой.

– Привет, - широко улыбаюсь, - я Иванова, ты меня не знаешь.

Он встаёт, задумчиво хмурится.

– Я помню тебя. Это ты. Ты была в больнице у моего отца. А потом куда-то исчезла.

– Да, это я, - развожу руками.
– У меня меньше часа, мы можем поговорить?

Его комната рассчитана на двух человек. Но слов, прозвучавших здесь за десять минут хватило бы и на сотню ушей.

– Погоди, так это твоя способность, она как у банши только наоборот?

Я тяжело вздыхаю, не хватит и всех вооруженных сил, чтобы остановить льющийся из него поток вопросов.

– Не совсем, я не предсказываю ничего ни хорошего, ни плохого. Я просто знаю.

– А откуда тогда ты узнала?..

– Стоп, Стайлз! Дай мне сказать, у меня двадцать минут, чтобы выйти отсюда, иначе этот сержантик на проходной доложит руководству академии, что на территории посторонние.

– Он сообщил сразу же, как пропустил тебя, стандартная процедура. Только пока ещё не руководству,- отмахнулся парень, поправляя поднадоевший галстук. Сейчас он выглядит гораздо старше, таким повзрослевшим.
– Что ты им сказала про цель своего визита?

– Сказала - срочные семейные обстоятельства.

– Молодец, - похвалил он.
– Кто-то научил? Или ты раньше была...

– Стайлз, пожалуйста! Слушай, это произошло на вашем первом занятии, вам показали видео с одичавшим Дереком Хейлом. Его планируют схватить. Ты можешь попасть в группу захвата?
– Он открывает рот, но я его снова останавливаю, кладя на него ладонь.
– Не спрашивай, откуда я знаю, просто ответь мне, это важно!

– Я над этим работаю, - он кивает на стопку бумаг на кровати.

Значит, от основной линии мы не отклоняемся. Осталось только убедить его.

– Слушай, я не буду мешать, обещаю, только сообщи мне, где и когда планируется операция.

Он плюхается задом на кровать и загребает учебные материалы в сумку.

– Зачем это тебе?

– Хочу поговорить с Хейлом, - честно отвечаю, судорожно поглядывая на время. Оно сейчас против меня.

Стайлз шокировано замирает.

– Только поговорить?
– с подозрением интересуется он.

– Если получится, - тяжкий вздох.
– Так, что? Возьмёшь с собой?

– В группе планируется пятнадцать человек, с полным комплектом. Знаешь, там будет жарковато, - отвечает он, и внимательно следит за моей реакцией.

– Знаю. Ты там палец потеряешь, кажется, - и с упорством маньяка повторяю, - Ты поможешь с ним встретиться?

– Это вот всё, - он обводит глазами, словно выходя на границы комнаты, - чтобы просто поговорить с Дереком?
– Стайлз ухмыляется, и становится снова похожим на школьника.
– Похоже это очень важный разговор.