– И ты сразу убежала? – тихо спрашивает Якоб.

– А что я должна была делать? Кошкой разъяренной на них броситься? Претензии предъявить?

– Да, понимаю. Это не в твоем духе. Ты убегаешь.

– Не всегда!

– В прошлый раз уехала из-за глупого спора. Надо учиться бороться за себя, Скорос. В мире полно хищников. Мне жаль, что так вышло. Но не думаю, что ты все правильно поняла. Вам надо поговорить с твоим Принцем.

– Ни за что!

– Потом пожалеешь.

– Нет… Ты не понимаешь… Слишком больно.

Этот разговор доконал меня. Снова душат слезы и предательская боль внутри. Все тело ноет, точно меня избили. Ощущение огромной бетонной плиты, придавившей меня целиком. Не только крылья.

А еще – пустота. С каждой минутой все страшнее от ощущения огромной, разъедающей душу пустоты внутри. Точно все, из чего состояла моя личность, в момент исчезло, и осталась лишь оболочка. Мне нужно согреться. Почувствовать человеческое тепло. Объятия. Иначе в ледышку превращусь. Мне не перенести все это в одиночку.

– Ты можешь подержать меня за руку? – нерешительно спрашиваю Якоба. Стыдно, что прошу его об этом. Чувствую себя жалкой и слабой.

– Я готов на все, лишь бы облегчить твою боль, малышка, - отвечает Якоб. Подходит ко мне и заключает в объятия.

– Давай съезжу сейчас на дачу. Поговорю с Бурмистровым. Привезу его сюда. Ты не должна мучиться неизвестностью.

Но я не могу. Веры больше нет, она порвалась внутри, ведь и без того тонка была, едва только возрождаться начала из пепла.

Якоб целует меня в макушку, пытаюсь отстраниться, но, запустив свободную руку в распущенные волосы, он крепко держит мою голову. Наши губы соприкасаются. Поцелуй очень нежен, ему трудно противостоять. Но я отклоняюсь, прерываю это робкое прикосновение.

И внезапно понимаю, что нет больше сил бороться. Все чувства обострились до предела, а мысли разбежались так далеко, что и не найти ни одной. Лицо Якоба так близко… Чувствую жар его тела, судорожное дыхание. Он напряжен, точно натянутая тетива. Наверное, ему нелегко говорить со мной о моей любви к другому. Но он говорит. И даже защищает соперника. Это подкупает. Притягивает. Он хочет еще раз поцеловать меня… Я это чувствую.

Но Якоб отстраняется и отступает на шаг. Берет стакан и делает несколько глотков бренди.

– Да уж, ситуация непростая.
– Его голос одновременно нежный и напряженный. – Кто бы мог подумать, что буду тебя уговаривать Артура простить… Идиотом себя чувствую.

На секунду задумываюсь, каково и правда Якобу. Слушать мои стоны по другому парню. Еще и помирить нас пытается… Сглатываю комок… Даже предположить не могла, что Штаховский таким благородным окажется… Но в то же время даже сейчас чувствую в его интонации острый краешек насмешки.

Подхожу к Якобу вплотную. Не знаю, почему он так манит меня. Забираю бокал из его руки, он полон на четверть. Несколько больших глотков, и я опустошаю его, закашливаюсь, на глаза наворачиваются слезы.

– Что ты творишь? – восклицает Якоб.

Тянусь к нему, обнимаю за шею. Не понимаю, что творю. Знаю только, что мне необходимо его тепло, его сила. Утыкаюсь лицом в его шею. Как приятно. Не страшно. Спокойно. Впервые с момента, когда увидела Соболеву, боль хоть немного отступила.

– Что ты делаешь, Скорос?
– со стоном произносит Якоб. – Хочешь окончательно сердце мне разбить? Поругалась с Принцем своим и меня, как таблетку, принять хочешь? Это жестоко. Я ведь не смогу устоять.

В невольном порыве обнимаю за шею и тянусь к нему губами. Это безрассудство, безумие, но мне всё равно. Якобу потребовалось всего полсекунды, чтобы ответить – с тихим стоном прижаться к моим губам.

Он целовал меня однажды, но сейчас всё по-другому. Читай книги на Книгочей.нет. Подписывайся на страничку в VK. Тогда был напористый, наглый поцелуй самца, пробующего территорию. Завоевателя, предъявляющего свои права. Сейчас это робкое, безумно трогательное, очень нежное касание. Точно я – хрустальная статуэтка невиданной цены и красоты. Мои глаза закрываются, руки Якоба поддерживают меня под спину, а губы ловят мои губы с разных углов и поглощают тихие звуки, вырывающиеся из моего горла. Я расслабилась и распласталась на широкой мужской груди, но этой близости мало. Огромная оглушающая потребность ощутить рядом сильное тело, его мощь, защиту. Точно в попытке удержаться на краю пропасти, цепляюсь за плечи Якоба, зарываюсь пальцами в его шевелюру. В голове все перемешалось от безумных мыслей. Сейчас Артур и Якоб слились для меня в единое целое. Это один человек. И он рядом со мной. Не в постели с другой. То был кошмар, а сейчас я проснулась. И мой любимый рядом. Прогоняет мои страхи.

– Остановись прямо сейчас, - шепчет страстно Штаховский. – Он же друг мой… Другом был.

Продолжаю слепо искать желанный рот, проводя раскрытыми губами по чисто выбритому подбородку, пока Якоб не начинает дрожать и снова не впивается в мои губы жадным поцелуем. Настойчивее, грубее, глубже, но мне нравится. Все сильнее стискиваю его плечи, впиваюсь ногтями. Чувствую, как его ладонь пробирается мне под футболку. Груди налились и болят, вершинки сжались в предвкушении мужского прикосновения. Беру его руку, подталкиваю вперёд и вверх.