Шрифт:
– Меня? Ох, ну нет. Я не могу! Что мне делать в чужой семье на Новый год?
– Ну, до двенадцати ты домой успеешь, если там соберешься отмечать. Посидим немного за столом, пообщаемся… А если захочешь – у нас останешься. Меня ты знаешь, Артура тоже. С родителями сегодня познакомишься.
***
После разговора с Таисией стою в центре гримерки, до спектакля осталось меньше часа. Вокруг бушует торнадо – кого-то гримируют, кто-то еще не до конца одет, каждый кричит что-то свое, шум и гам, кажется, только одна я готова, а так как с крыльями на спине не очень-то удобно сидеть, приходится стоять, переминаясь с ноги на ногу. Чувствую, как кто-то тянет меня за крылья назад, оборачиваюсь, ну конечно же, Артур! Чертов Ромео, тоже наряжен как положено и невероятно хорош в своем костюме, глаз не отвести. Даже пышные бриджи и обтягивающие колготы, которые он поначалу категорически отказался надевать, его не портят. А шляпа с пером – удивительно идет, подчеркивая идеальные черты, делая его истинным Принцем.
– Отстань, - произношу как можно равнодушнее. – Заняться нечем?
– Как и тебе, - соглашается Артур. – Скука.
И снова дергает меня за чертову бутафорию, тянет назад, на себя.
– Придурок, отпусти мои крылья! Достал уже! – возмущаюсь я.
– Не отпущу...
– Артур! – раздается рядом властный голос Таисии, и Ромео удаляется на зов сестры.
– Василин, помоги корсет затянуть, - зовет меня Лиса. – Я ужасно нервничаю, - признается мне подруга. – Прям сбежать отсюда хочется. Пойдем на воздух, а? Или хотя бы в туалет выйдем, от этого шума у меня голова болит.
***
– Матвей придет? – спрашиваю Лизу, ожидая ее возле туалетной кабинки.
– И Ромка тоже, - хихикает рыжая.
– Ты обоих пригласила?
– Ну, на самом деле я не уверена ни в одном, ни в другом. Хотя Ромка вроде точно пообещал…
– А если оба придут, что делать будешь?
– Не знаю, - вздыхает Лиса. – Меня достали качели с Матвеем. То вверх, то вниз, аж бесит.
Выходим из туалета, бредем по коридору. На меня накатывает грусть. У Лизы все так запутано, но у меня, пожалуй, все еще хуже…
Нам навстречу идет Матвей с букетом красных роз. Лиза сразу же меняет походку, грудь вперед, красивый шаг «от бедра».
– Привет, - довольно равнодушно кивает она парню. – Мы как раз с Василиной гадали, придешь или нет.
– Это тебе.– Матвей передает букет, а Лиза, как заправская театральная прима, принимает розы.
– Можем наедине поговорить? – спрашивает парень.
– Спектакль вот-вот начнется… Разве что пару минут.
Оставив Лису разбираться с Матвеем, направляюсь по коридору в сторону актового зала. Но не с моим везением спокойно туда добраться. Почти дойдя до зала, я буквально нос к носу сталкиваюсь с Никой Соболевой. Так долго ее не было, я уж и забыла, какая она красивая. Сегодня Ника выглядит великолепно – волосы, уложенные крупными локонами, сияют, макияж подчеркивает огромные голубые глаза, вечернее платье модного оттенка «мята», на тонких бретелях, притягивает взгляд. Чувствую себя замарашкой с глупыми крыльями за спиной, в простом белом платье. Разве я – Джульетта? Да ни в коем разе!
Соболева останавливается, преграждая мне путь.
– Ну привет, замена. Наверное, от счастья писаешься, что я травму получила, а? Говорят, старалась ты сильно. Но на результат… смотреть больно! Неужто никого получше Таисия не нашла?
– Как ты себя чувствуешь, прошла нога? – Не хочется ругаться с Соболевой перед самым спектаклем. Да и в целом с ней согласна – я так себе замена.
– У меня, мышь, как всегда, все прекрасно. Только с Мальдив прилетела. Думаешь, я дома болела, в постели валялась? У меня все по высшему разряду. Поверь, ради Мальдив можно и от роли в захудалом школьном спектакле отказаться.
– И от парня? – вырывается у меня помимо воли.
– Что? – ошарашенно смотрит на меня Соболева. А потом начинает хохотать.
– Ты серьезно решила, что раз я слилась с постановки и роль тебе уступила, то и Артура отдала?
– Нет… Я не это имела в виду.
– Значит, девочки мне правду говорили? Что бегаешь за Артуром, как собачонка? – спрашивает Ника с ехидным сочувствием.
– С чего ты взяла? — Стараюсь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
– Да об этом все говорят. Смотришь влюбленными глазами, девочки рассказывали, на химии учитель тебе замечание сделал, так и сказал: «Хватит, Дусманис, на Бурмистрова пялиться». О-о-о, какая ржака, не могу! Влюбилась? Ну и дура! Он и не посмотрит на тебя в ЭТОМ плане.
– Тебе показалось. Вам всем показалось! Ничего подобного!
Про химию Ника не ошиблась. Это было несколько дней назад – позорнейший случай. Наши с Артуром классы объединили на общий урок. И когда Бурмистрова вызвали к доске, я замечталась. А на деле – уставилась на его спину, как загипнотизированная. Если быть честной до конца, мои глаза упирались в область чуть пониже спины… задница у Бурмистрова идеальная. Унизительные мысли, я бы скорее умерла, чем призналась в них. Учитель химии – Павел Андреевич, средних лет мужчина, немного грубоват и прямолинеен. Опозорил меня на весь класс. «Дусманис, хватит влюбленным взглядом на Бурмистрова пялиться». Как же я хотела провалиться сквозь землю в тот момент! А самое ужасное – Артур после слов учителя на меня такой взгляд бросил… Многозначительный. Понимающий. Мотыльки в животе враз забились, как ненормальные, я едва могла дышать. И как же было стыдно! Хорошо, что Лисы на том уроке не было. Я с ужасом представляла, как бы оправдывалась перед подругой.
– Думаешь, если тебе досталась главная роль в спектакле, то вмиг стала звездой? И перестала быть мышью? Это не так!! Ожидаешь, что Артур станет бегать за тобой, как за мной когда-то, если изобразишь недотрогу? Ты – жалкое подобие меня! Повторюшка! Таких, как ты, замарашек по нему сохнет миллион! Вагон и тележка!
– Я рада за него.
Соболева аж позеленела от злости, видя, что я спокойна и равнодушна к ее угрозам.
– И я не притворяюсь недотрогой, понимаешь? – зачем-то добавляю, глядя на Соболеву.
– Меня и правда не трогал еще никто. В этом разница между нами!