– Ах ты, сука, - шипит Ника, сжимая кулаки. Чувствую, как сильно ей хочется броситься на меня. Но она не смеет. Понимает, если испортит мне костюм или крылья, по головке никто не погладит. Догадываюсь, что только это сдерживает мстительную блондинку.

– Мне пора, скоро начало, - спокойно отвечаю Соболевой и ухожу.

***

За несколько минут до премьеры меня буквально трясло от переживаний. Раньше я думала, что ничего хуже, чем ежедневные репетиции, разговоры о любви с Артуром, быть не может. Или хуже очередной ссоры с Ведьмой, после которой я ввалилась в гримерку, дрожа как осиновый лист, зуб на зуб не попадал. Хорошо, что я прихватила из дома валерьянку. Приняла три таблетки, выдула стакан воды. Немного полегчало.

И все же, снова я ошиблась. Главный стресс был впереди. Игра в любовь перед огромной аудиторией, едва уловимое касание рук, пронзительные взгляды. Каждую минуту мне казалось – еще чуть-чуть, и я упаду в обморок от нервного напряжения. Я почувствовала, как слезы текут по щекам во время сцены на балконе, когда Джульетта прощается с Ромео:

Почти светает. Шел бы ты подальше.

А как, скажи, расстаться мне с тобой?

Ты как ручная птичка щеголихи,

Привязанная ниткою к руке.

Ей то дают взлететь на весь подвесок,

То тащат вниз на шелковом шнурке.

Вот так и мы с тобой.

Почему мне сейчас кажется, что я произношу эти слова не от имени Джульетты, а от своего? Ведь и правда наши отношения – точь-в-точь строки Шекспира. Артур меня, как птицу, за нитку к руке привязал. Всего одно его прикосновение – и я будто парю в небесах. А потом разбиваюсь камнем о землю, осознавая, что все было лишь игрой, иллюзией.

Окончание спектакля и трагическую смерть Ромео и Джульетты венчают бурные овации. Нам довольно долго приходится, взявшись за руки, раскланиваться на сцене, и я едва держу себя в руках – нестерпимо хочется убежать, побыть хоть немного одной. Меня буквально разрывает от самых разных эмоций.

Вокруг меня огромное количество людей, среди которых мой отец, Анна Григорьевна, Настасья Михайловна. Все целуют, обнимают, восхищаются. Чувствую себя настоящей звездой. Краем глаза замечаю, что и Артур окружен родными. У него большая семья. С которой мне предстояло познакомиться спустя несколько минут, когда я все-таки добралась до гримерки в надежде побыть одной – но не тут-то было. Семейство Бурмистровых, во главе с Артуром, завалилось в гримерку. Мое лицо от смущения приняло почти свекольный оттенок. И как же бесит, что Артур, кажется, не смущен нисколечко! Таисия тоже здесь, отчего мне чуточку легче. Она представляет меня своим родителям. Я, конечно же, не запоминаю ни одного имени, но смотрю во все глаза. Родители у Артура – потрясающе красивая пара. Отец – очень представительный мужчина: высокий, с седыми волосами и искрящимся взглядом таких же пронзительно серых глаз, как и у Артура. Понятно, в кого пошел Бурмистров. А мама – одна улыбка чего стоит. От нее веет теплотой и уютом. И в то же время она очень изысканная, красивая женщина. Рядом с ней – младшая сестра Артура. Я и не знала, что у него есть еще одна сестра! Очень симпатичная, лет, наверное, двенадцати, девочка. Настоящий ангелочек, жмется к матери, молчаливая и скромная. Сразу проникаюсь к ней симпатией. И конечно же, дедушка Аристарх – сразу видно, что в семье он пользуется безусловным авторитетом.

– Я в тебе не ошибся, деточка. Вы с Артуром показали высший класс, порадовали старика! – Аристарх раскрывает руки, и я смущенно позволяю обнять себя.

– Теперь мне лишь один подарок желанен, милая. Скажи, что придешь к нам на новогоднее застолье. Прошу, пожалуйста!

Ну и как можно отказаться в такой ситуации?

***

Я так и не смогла придумать отговорку, чтобы не прийти на праздник к Бурмистровым. Слишком мало времени оставалось на раздумья – всего два дня. За которые я успела кучу предлогов перебрать и отбросить. Но последнюю точку в надежде избежать этого визита поставила Анна Григорьевна. Оказалось, Таисия позвонила нам домой, разговорилась с бабушкой, и вот та возникает на пороге моей комнаты грозовым облаком.

– Почему не сказала, что тебя пригласили к Бурмистровым? – В голосе бабушки клокочет ярость.

– Я не собиралась идти к ним. Не хочется…

– Почему?

– Просто нет желания. Побуду дома.

– То есть со мной вдвоем отмечать интереснее?

– Нет, но…

– Значит, нет причин для отказа.

– Есть, их полно. Мне не в чем пойти…

– Сейчас съездим в торговый центр.

– Папа все еще выплачивает кредит...

– Ошибаешься. Твой отец погасил кредит, еще в прошлом месяце. А в новогоднюю ночь он улетает в Грецию. Разве ты не знаешь?

– Знаю, да. Он хочет помириться с родными.

– Интересно. А о том, что мать твоей подруги летит с ним, ты знаешь?

– Нет…

Как папа мог скрыть такое от меня? Я знала, что наши с Лизой родители понравились друг другу с первого взгляда и иногда созванивались. Мы с Лисой и ужин хотели им организовать, но, как выяснилось, они и без нашей помощи прекрасно смогли встретиться и пообщаться. Правда, нас в известность поначалу не ставили. Потом Лиса что-то об этом пробурчала между делом, а я, занятая репетициями, не обратила внимания. А ведь совместное путешествие – это уже совсем серьезно. Я очень рада за папу, Настасью Михайловну обожаю… Но почему они не сказали нам об этом? Обидно. Я ужасно хотела поехать с отцом на его родину. Он давно обещал мне это. Но я не смела просить, зная, как мы ограничены в средствах… И вот теперь оказывается, что он взял с собой вместо меня Настасью Михайловну…

Я не знала, как реагировать на полученную информацию. Мне и обидно было, и в то же время я радовалась за папу. Меня мучили мысли – знала ли об этом Лиза. И если знала – как могла скрыть от меня? Но ведь и у меня все больше секретов от подруги. Например, о приглашении на Новый Год к Бурмистровым я ни словечка не сказала.

Будучи в полном раздрае чувств, я покорно поехала с Анной Григорьевной за платьем. Я не обращала внимания на то, что бабуля подсовывает для примерки, мне было абсолютно все равно.