— Джин. Нам нужно серьезно поговорить. Втроем. И лучше, если это случится до встречи в кафе. Позвони ему, мне нужно ему кое-что сказать, — Гермиона была ужасно мрачной. Вирджиния набрала номер и отдала телефон Гермионе.

— Привет, милая, — послышался ласковый голос Уизли. Он думал, что звонит Вирджиния.

— Рональд, это я, — Гермиона набралась решительности все рассказать Джин, и ей нужна была помощь Рона.

— Гермиона? Что-то случилось? — он не ожидал услышать подругу.

— И нет, и да. Нужно поговорить, трансгрессируй к дому моих родителей, сейчас, — она протараторила в трубку и отключила вызов.

Вирджиния не понимала, что за слово Гермиона сказала Рону. А через минуту в дверь постучали, и Гермиона пошла открывать. Вирджиния замерла от удивления, когда в гостиной следом за подругой появился Уизли.

Гермиона почувствовала ужасное облегчение после того, как они с Роном рассказали Вирджинии все. Она также показала письма из Хогвартса. Книги. Колдографии. Джин была в шоке. Она сначала не могла поверить, смотрела на них, как на сумасшедших, но когда увидела все эти вещи своими глазами, шок постепенно стал спадать. Пришедшие на обед родители Гермионы лишь подтвердили, что их дочь волшебница. Последним доказательством стали птички, наколдованные Гермионой. Вирджиния испытывала смешанные чувства. Она не представляла, как жила прежде, не зная о существовании магии, но при этом ей было страшно. Её подруга была волшебницей. Её парень был волшебником. В их мире произошла война. Сколько же они пережили? Вирджиния знала, что такое боль потери. Её родители погибли, когда ей было семнадцать. Она смотрела на Рона и чувствовала, что больше не хочет возвращаться в Австралию. У нее не было там никого и ничего.

— Джин, — Рон ужасно нервничал. Теперь Вирджиния знала правду, и он очень хотел познакомить её со своей семьей. Рон уже рассказал им о ней, и они тоже ждали знакомства не меньше. Уизли были чистокровными волшебниками, и хоть считались предателями крови, но в их семье еще не было магглов. Они переживали, что девушка испугается или решит, что Рон сумасшедший. — Не молчи пожалуйста.

— Рон, — Вирджиния подошла к нему и заключила в крепкие объятия. — Мне сложно осознать все увиденное, но я рада узнать правду. Я только боюсь, что не подхожу тебе. Ведь я обычная. Не такая, как вы, — Вирджиния дрожала.

— Только не для меня. Ты замечательная, Джин, — Рон поцеловал возлюбленную.

Воцарилось молчание. Гермиона смотрела на друга. Когда Рон был с ней, он не смотрел на нее такими влюбленными глазами. Его взгляд был переполнен нежностью. Неужели можно настолько влюбиться практически в незнакомого человека. Влюбиться взаимно по переписке. Она столько лет знала Рона, и сейчас поняла, что их расставание было правильным. Они не могли дать друг другу таких трепетных чувств. Гермионе стало до боли грустно. Она сильно привязалась к Джин, а теперь ей предстояло вернуться в Австралию одной. Подруга обрела новую семью, обрела счастье. Конечно, Гермиона могла остаться, но тогда пришлось бы встретиться со всеми, а чувство вины и стыда не давало пойти на этот шаг. Она боялась увидеться с Гарри и Джинни. Боялась их реакции. А еще ей было стыдно перед Артуром и Молли. Появиться сейчас в Норе было для нее чем-то запредельным. Рон пытался уговорить её. Они спорили, чуть не разругались, пока не вмешалась Джин. Она попросила Рона дать Гермионе немного времени. Вирджиния словно чувствовала эмоции подруги. Из нее бы получилась неплохая волшебница.

Уже этим вечером Вирджиния покинула дом Грейнджеров и отправилась с Роном в Нору. Гермиона лишь попросила пока не сообщать о её приезде. Ей действительно нужно было все обдумать. Решить свой внутренний конфликт самой с собой.

Гермиона лежала на кровати и снова не могла уснуть. Она взглянула на часы, было уже без десяти минут два часа ночи. Девушка поднялась и оделась. В груди нарастало ощущение странной тревоги. Она ходила по комнате и постоянно смотрела на циферблат. Стрелка перемещалась так, будто комнату поместили в режим замедленной съемки. Когда до двух осталось меньше пяти минут, Гермиона трансгрессировала. Она вновь стояла перед входом в «Омут». Не дав себе времени на раздумья, она шагнула внутрь. Девушка, представившаяся Виолой, проводила её за столик. Тот самый, за которым она сидела вчера. Гермиона чувствовала, что это так, хоть и не знала наверняка, ведь в кромешной темноте она не могла разглядеть интерьер кафе и расположение кабинок. Заказав чай, она погрузилась в свои мысли, из которых её вырвал скрип дверцы, а потом и звук отодвигаемого стула.

— Доброй ночи, мисс, я вижу, Вам понравилось это место, — проговорил мужчина, и от его голоса по позвоночнику Гермионы вновь прошелся острый разряд.

— Доброй ночи, сэр, — Гермиона, не могла ответить, что ей тут нравится. Она вообще не понимала, зачем вернулась сюда.

— Знаете, почему девиз кафе гласит «Смотри сердцем, чувствуй душой»? — спросил незнакомец.

— Нет, — она вновь пыталась изо всех сил разглядеть собеседника.

— Только в полной темноте можно разглядеть душу. Глаза можно обмануть, а сердце никогда… — мужчина замолчал, а у Гермионы в животе скрутило нервный узел.

— Без темноты мы бы не могли оценить всю прелесть света, — тихо произнесла она.

— И лишь для тех, кто свет потерял, темнота становится домом, — продолжил мужчина.

— Вы приходите сюда каждый вечер? — слова сами вырвались из уст Гермионы.

— Да… — ответил низкий голос.

Гермиона закрыла глаза. Собеседник казался ей знакомым. Она не могла понять почему. Возможно, такой эффект оказывала атмосфера этого странного места. Внезапно ей захотелось разрушить эту магию тишины. Они с незнакомцем снова молчали, но только сегодня молчание было не таким как вчера. Сегодня хотелось говорить.

— Сэр, я Ге… — она хотела представиться незнакомцу, но он резко взял её за руку.

— Не надо имен. Каждое имя несет информацию о его владельце. Узнав его, я повешу на вас определенный ярлык. Я буду думать, что знаю, какими качествами характера вы обладаете. То же самое будете думать и вы, узнав мое имя. Мисс, на протяжении нескольких лет, я прихожу сюда, ровно в два часа ночи, и прежде предпочитал проводить время в одиночестве. Мне ничего не стоит попросить вас уйти, но я не сделаю этого, — от слов мужчины у Гермионы словно ушла почва из-под ног. Если бы она сейчас стояла, то точно бы потеряла равновесие.