Кайтен поймал Мару, когда она возвращалась к себе, отнеся гостьям кое-что из своих настоев для укрепления сил.

– Вы были совершенно правы, – торжественно объявил он. – Они вернулись. Даже раньше, чем я думал.

– А когда я в таких делах ошибалась? – усмехнулась старуха.

– Но как они это сделали? – изумленно спросил он. – Каву не узнать.

– Не знаю, как сделали, – задумчиво проговорила Мару. – Это ты у Ретофы спроси. А только я-то как раз Каву узнаю. Такая она и была раньше, до того, как тварь на нее напала. Бойкая была девчушка, смелая, вечно везде бегала одна, потому такое и случилось. Это после она изменилась до неузнаваемости. Я думала, совсем сломалась, а нет. Поправилась девчонка. Прежняя стала.

– Но она что же, – робко полюбопытствовал Кайтен, – больше Таара не любит? Странно так смотрит…

– Ну, не так все. Просто больше нет той, которая любила. А эта, новая, она и сама еще не знает. Вроде помнит, что было что-то, а что? Вот и смотрит. Понять пытается.

– А он? Он ее сможет теперь полюбить?

За этим вопросом у Кайтена крылись сразу две надежды. Во-первых, он, конечно, был на стороне Кавы. Она нравилась ему и прежде, еще больше нравилась теперь. Раньше она вызывала у него жалость, теперь уважение, но он все равно хотел, чтобы у нее все устроилось. А во-вторых, подобное развитие событий нейтрализовало бы главного конкурента на сердце Ретофы. Может быть, Таар и решил отказаться от своих притязаний, но так все же было бы надежнее. Потому что сам Кайтен намеревался попробовать еще раз.

Мару рассмеялась.

– Ну и вопросы ты задаешь! Да кто ж теперь-то знает? Теперь все заново. Теперь уж как пойдет. Нынче никто не знает, как все сложится, и я не знаю, и они.

Кайтен улыбнулся. Что ему всегда нравилось в старой ведьме, так это возможность поговорить откровенно о чем угодно и получить честный ответ.

***

С утра, конечно, стало не до разговоров. Прибывшим нужно было обустраиваться, Кава восстанавливала уют в своем жилище, так надолго брошенном. Ретофе тоже выделили домик, не тот, где она жила в прошлый раз, а новый, недавно поставленный. Да и у прочих было много осенних хлопот с урожаем, заготовками, приготовлениями к зиме. Заново все собрались только вечером, за ужином. Но теперь уж была очередь гостей слушать, а хозяев – рассказывать, что произошло за время разлуки.

Рассказывая о новом члене семьи, Кайги, приходилось рассказывать и о Ноэне. Кава каждый раз, как упоминалось его имя, досадливо морщилась, словно ей было стыдно, что это нелепое существо является ее родным братом. Рассказывали, в основном, Кайтен и Кайги, изредка вставлял ремарки Ан-Таар. Когда рассказчики дошли до самолета, Ретофа рассмеялась и сделала изумленное лицо, но тогда это сочли только удивлением тому факту, что давний эксперимент с полетом наконец увенчался успехом. И только потом, когда рассказ добрался до своего логического завершения, разведчица сказала:

– А ведь я принесла вам окончание этой истории с самолетом. Видишь, Кава, я говорила, что мы еще услышим об этой штуке.

– Да, – согласилась та. – Но кто бы мог подумать, что здесь…

– Когда мы путешествовали через цивилизованные страны, – начала Ретофа, – мы проходили не через Сайес, а через его ближайших соседей. По старой привычке я собирала интересные новости, читала все газеты, которые можно было достать по пути. Мы пробирались преимущественно ночью, чтобы не показывать всем подряд наших ящеров. Днем мы прятали их где-нибудь в зарослях, а сами выходили в города, обедали и спали. Так вот, когда мы ехали обратно, газеты как раз обмусоливали со всех сторон эту историю. Изобретатель ваш, видимо, потыкался в Торомале, нигде толку не нашел, водрузил свой самолет на корабль и уплыл… куда бы вы думали? В Хайну! Прямиком к врагам Торомала и Сайеса. И продал им свой самолет. И, пока никто ничего не понял, быстренько забрал сестру и сбежал как раз туда, где мы были. И там, говорят, неплохо устроился, обещал им сделать самолет, еще лучше предыдущего. Таким образом, он дал Хайне новое оружие, с которым они пока не знают, что делать, но уже чувствуют, что сделать можно многое. Так что война, которую они уже готовы были начать, снова откладывается.

– Может, они уже передумают воевать? – с надеждой сказал Таар. – Им-то что, а у нас опять сколько тварей появится на границах. Только успели с теми разобраться.

– Да уж, вы хорошо поработали, – улыбнулась Ретофа. – В этот раз мы немного срезали, не поехали вдоль гор, отправились напрямик. Думала, обязательно нарвемся, но нет. Лес чист.

– Благодаря вот этому парню, – Кайтен кивнул в сторону Кайги. – Мы с Тааром могли уезжать куда угодно насколько угодно. Если твари выбирались к селению, он просто брал их за холку, разворачивал и объяснял, куда им следует идти.

– И не только это, – добавил Кота. – Лес успокаивается от одного его присутствия. Он пойдет, пошепчет что-то, погладит дерево-другое, и лес уже урчит, как большой кот.

– Удивительно, – покачала головой Ретофа. – Тогда тем более не стоит беспокоиться. А война все равно будет. Ее слишком давно готовят, чтобы теперь передумать. Даже в иностранную прессу уже просочилась информация, что Сайес и Торомал намерены строить базу где-то на юге. Боятся, что там обоснуются хайнанцы и станут запускать оттуда самолеты на побережье.

– Чего ж торомальцы не захватили самолет, пока он был у них? – удивился Кайтен.

– Они не понимают нового, – объяснил Кайги. – Все новое для них – не более чем баловство.

– Наш знакомец премьер-министр ужасно зол, – улыбнулась Ретофа. – До севера новости дошли, когда уже было слишком поздно. В отношениях союзников замечено похолодание. Я тоже считаю, что Сайес выбрал себе не того партнера.

– Но изобретатель хорош! – возмутился Кайтен. – Как можно было продать оружие врагу? Никакой гражданской сознательности!