– Затем что и ты, и Сорин пришли на звук Питающего Страх, ладно Сорин, он воин, но ты-то куда полезла?- рэймар потерла виски,- вы сговорились меня с ума свести? Я выпорю Айна. Передай своему...другу, раз после его занятий у мальчишки хватает сил на плохо продуманные шалости - значит, он мало его гоняет.

– А кто еще?- полюбопытствовала я, и рэймар просто-напросто ожгла меня бешенным взглядом. Одним движением сняв магическую защиту с лаборатории, она, распахнув дверь, кивнула мне на ученическую парту.

– Что тебе известно о сером благословении,- мрачно, вновь складывая руки на груди спросила ведьма. Я со вздохом напрягла память и смогла вычленить из обрывков мыслей сего пару общих фраз:

– Ну, это что-то вроде сглаза или проклятия, только оно вроде как не снимаемое.

– Твои познания необычайно глубоки,- саркастично усмехнулась Алдит, напоминая мне о той, казалось бы, далекой ясной леди, что смотрела на меня в башне птиц.- Серое благословение, это целая группа сильнейших сглазов и проклятий, они подразделяются на три основных раздела, как то: призраки, кровь и звук. Их невозможно снять и не просто наложить, именно поэтому их и назвали благословением, так как накладывающих их колдун, должен быть уверен в том, что это пойдет на благо, иначе благословение не ляжет на ауру жертвы.

– Ты сказала, "призраки"?!- кажется, я начинаю понимать причины отвратительного настроения Алдит.

– Именно, их будет становиться больше, каждое полнолуние они будут увеличивать свое число,- рэймар присела на собственный стол для разрезки ингредиентов, и, предложив и мне травинку, закинула в рот карамельницу.- Они ведь тянут силы из нее, когда их количество будет выше, чем Лирра способна "прокормить", твари утащат ее душу.

– В ад?- карамельный вкус травы вдруг дал отчетливое послевкусие мертвечины.

– На изнанку мира, ад это религиозное понятие,- со вздохом поправила меня северянка.

– Твою мать,- я могла бы сказать еще многое, но в груди упрямой птицей билась надежда.- Ты знаешь что делать?

– Я уже прописала ей комплекс зелий, некоторое время она проживет без...- северянка по вращала в воздухе ладонью, подыскивая слово,- страха и боли, но потом, даже мои зелья с этим не справятся. Мы с тобой будем уничтожать призраков, это- Алдит махнула ладонью в сторону слабо светящейся травки,- не позволит им проникнуть в дом, но посадить я их смогу только на городском участке.

– Почему?

– Потому что охранителей не пересаживают,- рэймар посмотрела на меня как на маленького ребенка.- Сейчас мы здесь, но уже после семнадцатого числа мы покинем сию юдоль, и заселимся в наш особняк в Авуэне. А теперь иди и крепко подумай, что еще мы можем сделать, Лирре ни слова. Пусть порадуется еще хоть немного.

Выйдя из лаборатории я, не задумываясь, вернулась в спальню, взяла свой дневник, чернильницу с пером, набросила на плечи шаль и направилась к любимому месту мо"Эвы, крыльцу. Покачиваясь в кресле, я переносила на пергамент свои беды и переживания, иногда поглядывая на светлеющее небо. Привычно поставив в конце записи дату и роспись, прикрыла дневник и, прижав книгу к груди, задумалась.

Ясный Этарн.

Отвратительно ясная погода, жизнерадостные подчиненные, и почти счастливый старый друг-недруг. Царапнув меня пальцем по скуле Светлый бесцеремонно уселся на рабочий стол, скинув на пол кипу бумаг.

– Ну, вот что ты делаешь?- тяжело вздыхаю, встаю, собираю бумаги, сажусь и почти спокойно смотрю, как собранные мною листки взмывают в воздух и равномерно усеивают собою кабинет. Секретарь, сунувшаяся было ко мне, с тихим "ой" закрывает двери и на цыпочках отходит.

– Ты нашел?

– Нашел,- на душе стало погано,- в амулете записка вместо пряди Нейтха.

– И?- храмовник заинтересованно повернулся, отчего мне в глаза брызнул луч света, до этого Светлый заслонял собой окно.

– Не вертись.

– А, не нравится? Правильно, на рабочем месте тебе никто не позволит устроиться с теми же удобствами, что и дома,- ехидно усмехнулся храмовник и сложил на груди руки.

– Поэтому и работаю я в основном дома,- огрызнулся я, и тише прибавил.- Подчерк незнакомый, знаешь, все, и Арт в том числе в голос кричат, что писавшая, а она несомненно женщина, грамотна и образованна, но перо и чернила для нее редкость. Что странно, черно-графитные карандаши появились всего пять лет назад, как это возможно?

– Что написано-то было?

– А,- я выдвинул ящичек стола и достал написанную моей рукой копию, театрально откашлялся и начал:- "Ты мое наваждение, мой свет и ..."

– Извините, я позже зайду,- пискнула молоденькая ведьма, принесшая очередной отчет.

– Ты чего?- донесся из-за двери смутно опознаваемый мужской голос,- кому в любви признается?! Пойду-ка я отсюда.

– Ты продолжай, продолжай, мне нравится,- хохотнул храмовник, я закатил глаза и просто пихнул ему в руки пресловутую бумажку.- Ага, в общем получается, нас хвалят за то, что мы такие умные и догадались чем болен князь. "Я отдам тебе его душу лишь при личной встрече, ты слишком многое у меня украла. Тебе стоит вспомнить, где мы с тобой расстались". Как-то это выбивается из общей стихотворной формы, тебе не кажется?