В холле Герман протянул ему чашку кофе.

— Я не люблю кофе, — Лауринас невольно передернул плечами.

— И с каких пор? — Герман удивленно приподнял бровь.

Кроме роскошных костюмов, ему в удовольствие изучать подопечных шоу-мальчиков.

— Проблем у тебя НЕТ. Запомни это хорошо. Ты — Айс, а значит, Лёд. Вот и держи себя в руках. Никакой расслабухи, депрессий и свиданок с девочками. Я могу купить тебе любой аттестат, какой только захочешь. Что за настроения? Чего тебе не хватает? Ты меня хорошо понял?

— Да, понял.

— Ладно иди. Будь на связи.

Айс ушел смывать грим, чтобы стать Лауринасом.

Герман смотрел ему вслед.

Недавно пришлось сменить солиста. Сашка ушёл, бросив всё! Надоело ему, видите ли.

Но случилось к лучшему! Герман вовремя нашел на обычной дискотеке новое сокровище, по наводке приятеля. Даже если парни не сразу приняли новенького.

Он более покладистый что ли. Понимает с первого раза. Опять таки воспитание крепко держит в рамках, не распускается и с удовольствием работает. В том числе, в студии. Еще ни разу не приходилось писать что-то заново по много раз.

Герман постепенно приучал публику знать мальчиков в лицо. Поэтому заранее выбирал не только по голосу, но и по хорошеньким мордашкам.

Деньгами и связями подмял под себя хиревший от безлюдья Дом Культуры местного завода, такой же развалины. И сейчас это–просто Центр.

Городские власти много, часто и охотно помогают. Герман, как никто, успешно работает с детьми и молодёжью. Мероприятия, кружки… Да вот даже так… Поставит в пару к строгой тётеньке-хореографу одного из своих шоу-мальчиков.Яркого, красивого, хорошо двигающегося. А если пятерых? Вот-вот. Девчонки сразу, подобрав задницы, начинают шевелиться в темпе. Очередь на занятия!

Эмма Георгиевна вполне рада помощникам. Без рекламы, она и этих мальчишек самолично гоняет до седьмого пота. Не жалуется на неё только один Айс-Лауринас. У него энергии, как у той алкалиновой батарейки. Никогда не огрызается.

За что Герман его любит, ставит в пример остальным и мысленно каждый раз благодарит его родителей за успешное воспитание.

Для охвата публики у него и девчачья группа уже собрана в состав, но там пока плохо с дисциплиной. К тому же, он думает расширяться. Не работа, а одни удовольствия…

Франческа запустила учебник английского в стенку! Это уже слишком. Она учила все лето.

Что она будет делать на английском в новом классе со своим школьным французским?! Нужно передумать, пока не поздно.

Зачем только она выбрала ту небольшую школу, под ароматными липами… Ей уже названивают и торопят. Да и здесь хвосты тянут.

Бросить всё! Ла Рошу она нравится. Подписать новый контракт и уехать работать во Францию.

Нет, нельзя. Нужно доучиться. Всегда будет время пойти по рукам.

========== Кто я и где я? ==========

Вечер и ветер. Снова ветер.

Лауринас затянул молнию на куртке до конца ворота.

Шелестят шины, рядом тормозит машина.

— Лорис!

Лаури оглянулся. Радушно распахнутая дверца.

Георгий Николаевич всегда тяготел к далеким временам аристократизма, иногда даже сам не понимая, откуда в нём это. Вроде из обычной крестьянской семьи.

И вот однажды встретил на одной из светских вечеринок свою воплощенную идею. Лауринас был словно его сын, о котором всегда мечтал, но тот потерялся во времени.

Красивый, холеный мальчик. Cдержанный и немногословный.

Но тот, к сожалению, не сразу принял его игру. А Георгий Николаевич продолжал надеяться, даже пытался покупать подарками, просто нежно любил. Смотрел в его чистые глаза и на время забывал о всей грязи, что была в жизни, о плохом и ненужном. Уж если не отцом, то будет покровителем этому Маленькому Принцу.

— Как можно,— рокотал отец города внушительным баритоном,— на улицах полно шпаны, всё руки до них не доходят. Родители, наверное, тоже волнуются?

— Нет. Я сказал, что буду очень поздно, они знают.

— Давай, садись. Гена довезет. О проблемах своих расскажешь.

Лауринас не стал ломаться. Устало откинулся на сиденье.

— Но у меня нет проблем.

— Герман так сказал? Он может. Учителя в школе не придираются?

— Нет. Я пока не успел до школы дойти.

— Снова себя не бережешь. Лорис, не сочти за труд. Девушка у меня одна живет. Может, ты помнишь Анжелику?

— Нет. А кто она?

— Конечно, не мог ты помнить. Она часто смотрела на твои репетиции. Нравилось ей.