Я сделала первые шаги и не провалилась. Ничего не поменялось. Подошла вплотную к едва видимой стене, прищурив взгляд оттого, что что-то видела в отдалении. Очень знакомый момент, прямо как из сна. Немного подумала и коснулась рукой гладкой, мягкой и в то же время твёрдой поверхности.

Во все стороны, как тогда в комнате, побежали яркие цвета, словно цунами, они атаковали коридор. И всё в ту же секунду изменилось.

Нижнюю часть стен закрыли доски, а остальную покрыли обои цвета охры. Коридор оказался узким, в ширину могли поместиться только два человека. И по нему протягивалась длинная красная дорожка ковра. Потолок, прежде находясь на непонятной мне высоте, резко упал, стал теперь в четырёх метрах над моей головой. На стенах вспыхнули красивые узорчатые подсвечники, но без свечей, да и без пламени. В коридоре, несмотря на отсутствия какого-либо света, всё равно было светло. Я осмотрела ряды дверей, протягивающихся на невероятно длинных стенах с двух сторон, все одинаково похожи друг на друга, как две капли воды.

Мне почему-то стало душно. И от длины коридора немного мутило; казалось, что расстояние от меня до конца постоянно менялось: то сужалось, то удлинялось.

— Очень рад, что ты, наконец, проснулась. Тебя уже заждались. — Я повернулась на голос: слева от меня возле другого конца коридора, заканчивающегося ещё одной дверью, стоял Грэй. Более опрятный и весёлый, полный сил. На нём всё ещё была туника, но уже более белоснежная, перевязанная верёвкой. — Меня прогнали проверить твоё состояние твои подруги. Им самим я не разрешал: учудят суматоху и не дадут тебе отдохнуть.

Я сделала всего лишь один шаг по направлению к Грэю, уже желая задать вопрос, но он резко оказался прямо возле меня. Точнее я оказалась возле него. Расстояние между нами быстро сократилось, словно его и не было. И от этого у меня ещё сильнее закружилась голова, и я на миг потеряла равновесие, хоть и смогла удержаться на ногах.

— Спокойно, такое бывает, — утешил Грэй. — В первый раз это всегда непривычно.

Когда мир перестал висеть вверх тормашками, я, наконец, обрела дар речи:

— Как это происходит?! Стоит мне только подумать, как помещения становятся такими, какими бы мне хотелось!

— Это непросто возвышающийся замок. Он читает мысли каждого, кто находится внутри него или рядом. Понимает предпочтения гостя и дарит то, что того успокаивает. С этим также осторожным надо быть, потому как замок невольно может прочесть страхи, не понимая этого, и превратит их в реальные, как этот коридор.

— Замок живой? — выдохнула я. — И до этого коридор не был реален?!

— Был, конечно, — терпеливо ответил Грэй, — я имею в виду, что ты стала непросто его осязать, но и видеть. Тебе так уютнее, привычнее. А замок ничего не имеет против… У него долгая история, думаю, он мог бы быть живым, — усмехнулся парень и открыл дверь, ведущую на выход. — Ты наверняка проголодалась и соскучилась по подругам, потому что мне они и проходу не давали. Всё пытались выяснить, где ты и что с тобой.

— А где они? — спросила я, выходя и раскрывая рот, подняв голову.

Это помещение, как мне показалось, лишь отчасти преобразилось в привычное мне. Потолка я совсем не видела, его границы слились у меня в одну точку над головой. Но вот огромная люстра парила прямо в воздухе, люстра из полупрозрачных стекляшек, точнее из того самого материала, из чего, как я поняла, и состоял весь замок. От люстры исходили едва заметное сияние и необъяснимое тепло.

Само помещение было намного просторнее моей комнаты. С двух сторон от высокой сверкающей двери, которая также уходила куда-то ввысь, у стен расположились лестницы, по ступенькам которой падал вниз бордовый ковёр. А позолоченные перила заканчивались мордами кошек.

— Уже в обе щёки уплетают еду, — ответил Грэй.

— Идём, — подогнал Грэй, перейдя зал и стоя у противоположной стены. Возле него на стене виднелись тёмные линии, прочерчивающие ровный прямоугольник по длине выше меня. — Нужно всего лишь толкать, — пояснил парень и одной рукой сдвинул прямоугольник, оказавшийся дверью. — Эта дверь ведёт в любое общественное место замка. А та, через которую мы с тобой вышли, в ваши спальни…

Он резко прервался, так как парня грубо отпихнули в сторону. Тот, кто перебил его, сильно сжал меня в объятиях, заставляя затаить дыхание.

— Слава комару, жива и невредима!

— Окс, — хрипло выдавила я из себя, — раздавишь. — Подруга тут же отпустила и смахнула с моих плеч невидимую пылинку, поправив мою кожанку. А я с облегчением вдохнула, заметив, что на губе у неё уже не виднелась рана. — Вот от тебя телячьи нежности были для меня неожиданностью.

Оксилия скривилась и хотела уже что-то сказать, но между нами встала Луиза, которая тоже поспешила меня обнять. Уже намного нежнее и аккуратнее. А я через плечо подруги с удивлением смотрела на татуировку Оксилии на правой щеке ближе к уху. Рот непроизвольно раскрылся. Когда она успела?!

Тату изображала четыре полоски по парам расходящиеся в противоположные стороны и спиралью над ними. Подруга, увидев моё удивление, молча указала пальцем на примерное положение татуировки, а после подняла палец вверх, не удосуживаясь мне хоть что-нибудь объяснить.

— Рада, что всё в порядке. Жутко напугала, когда отключилась там, в подземелье, — раздался голос Луизы, выведшей меня из шока.

— Моя очередь, — раздался тихий чуть хриплый голосок, и Анжелика, которую я и так уже видела, так как она была самой высокой из нас, принялась сжимать меня в объятиях.