– Я тоже буду часто приезжать, и Игнат будет приезжать. Тебе предстоит многому научиться здесь. Научится тому, чему больше нигде не учат.

С этого дня у Ивана Алексеевича Казанцева началась действительно новая жизнь. Каждая минута его существования была чем-то занята. День подростка наступал с шести утра с обязательной пробежки, вслед за которой шли физические упражнения на развитие всех групп мышц. Потом приходил черёд уроков по плаванию. Затем мальчик шёл на завтрак. Покончив с завтраком, Иван окунался в мир академических дисциплин, где его молодым зубкам приходилось упорно грызть гранит науки. Потом объявлялся долгожданный обед и часовой отдых. Отдохнув, мальчик учился рукопашному, сабельному и стрелковому бою. Устав от боёв, он шёл на полдник. После полдника была медитация, которая плавно перетекала в тренировки органов чувств. Потом наступал ужин, после которого мальчику нужно было подготовиться к следующему дню - привести в порядок себя и свои вещи. Где сам, а где и с посторонней помощью он справлялся и с этим. Перед сном Иван выпивал чай с мёдом или какой-нибудь отвар из трав и в десять часов ложился спать. Мальчику всё было интересно, и если он даже уставал, то старался не подавать вида. Муравьёв это оценил, ему нравилось целеустремлённость Ивана. Конечно, первое время ребёнку было очень тяжело. Но усталость это одно, ему ещё приходилось преодолевать внутренние страхи и неуверенность. Он боялся огня, он не мог спокойно убить курицу, чтобы накормить себя, его пугала высота. День за днём, не спеша, потихоньку наставники вытравляли из мальчика детские страхи, тренируя его ум, тело и чувства. Каждый из шести друзей, так или иначе, его чему-то обучал. Например, Лапин нашёл бывалого моряка, который научил подростка морской терминологии, научил завязывать десяток всевозможных узлов и определять направление ветра. Маллер преподавал химию, эстетику и рисование, которое понадобится в составление всевозможных карт. Агеев учил истории, арабскому языку, слежке и чтению по губам. Кощеев показывал всевозможные фокусы с игральными картами, это тоже могло в жизни пригодиться. Муравьёв преподавал баллистику и стрельбу. Казанцев вёл уроки физики, математики, геометрии и механики. Всё остальное преподавали привозимые из города в деревенский домик учителя и один из китайских монахов, который почти всегда находился при мальчике.

На Рождество Ивана на неделю привозили домой. Казанцев предупреждал его, что женщинам, как и посторонним, лишнего знать о мужской военной науке не стоит. Поэтому отвечая на вопросы, мальчик много говорил о предметах, которые женщинам были не интересны, например, о геометрии или физики. Или рассказывал о том, как он здорово умеет стрелять из пистолета и ружья. Блистал знанием иностранных языков. Всё, что слышала от мальчика Елена Михайловна, её вполне удовлетворяло. Она видела, что ребёнок выглядит хорошо, прилежен в науках и держит себя, как и подобает настоящему дворянину.

В трудах и учениях прошли почти два года, нужно было везти мальчика в Петербург. Иван за это время подрос и окреп. Движения его стали плавными и уверенными. Он понимал шесть языков: арабский, китайский, немецкий, итальянский, французский и английский. Хорошо разбирался в точных науках. Не боялся вида крови и мог постоять за себя, но и понимал, что самое ценное - это человеческая жизнь.

Итак, он уезжал. Вместе с ним уезжал Лапин, несколько купцов, двадцать человек охраны и большой обоз. Ивану Андреевичу в Петербурге нужен был свой дом и магазин. Торговля требовала расширения. Так же на него возлагались функции по охране мальчика и его устройстве в Кадетский корпус. Он вёз с собой письмо от Казанцева на имя директора морской Академии Иллариона Матвеевича Кутузова-Голенищева. Майским тёплым утром 1783 года обоз тронулся в сторону Санкт-Петербурга, оставляя за спиной Тюмень. Будущее влекло вперёд своими мечтами и надеждами.

Конец второй книги.

(Александр Решетников)

Февраль - март 2018 года.

Решетников Александр Валерьевич

Война

ВОЙНА.

Третья книга серии "И осень бывает в белом".

ЧАСТЬ I

ПРОТИВОСТОЯНИЕ.

Вы безнадёжно правы.

ТЮМЕНСКИЕ БЕСЫ.

Тюменский воевода смотрел, как февральский вечер кидает в окно его кабинета хлопья мокрого снега. Смотрел и грустил. Грустил потому, что не любил конфликты, а они явно назревали. Сегодня к нему приходил местный батюшка и сетовал на то, что в ресторане "Космос" творятся непотребства.

– В чём же непотребства, отче?
– спрашивал Казанцев.

– Девицы танцуют на помосте, а господа на них пялятся, как одержимые, - отвечал батюшка.
– Мысли бесовские разжигают эти танцы. И девицы все не крещённые.

– Так окрести их. В чём трудность-то?

– Как же я их окрещу? Им поститься несколько дней нужно, молитвы читать, готовится к обряду крещения. А они вместо этого пляски бесовские каждый вечер устраивают.

– Батюшка, да что в танцах бесовского? Или балы, которые я устраиваю в своём доме, тоже к непотребствам причислишь?
– воевода начинал злиться, хотя очень не любил этого делать.

Батюшка на некоторое время растерялся от такой постановки вопроса, но быстро взял себя в руки.

– Ты, Алексей Петрович, не сравнивай балаганные пляски и господские развлечения. На балы все с супружницами приходят и танцуют чинно, соблюдая приличия.

– А в ресторане что - голыми танцуют?
– воеводе разговор начинал надоедать.

– Свят! Свят! Свят!
– стал креститься священник.
– Что же ты такое говоришь, Алексей Петрович? Не хватало нам ещё этого непотребства.

– Чего же ты тогда тут воду баламутишь? Люди после трудового дня идут туда, кушают, отдыхают, слушают музыку и любуются танцами. В чём непотребства?

– Эх!
– горестно воскликнул священник, - не видишь ты, воевода, что "Космос" этот - рассадник бесовщины и ереси. Призываю тебя, поговори с Лапиным, направь его на путь истинный. Пусть прекратит свою вакханалию, а то быть беде! Попомни мои слова, Алексей Петрович!

После этой эмоциональной тирады батюшка встал и покинул кабинет, оставив тюменского воеводу с невесёлыми мыслями.