И снова стала вырываться.

Но на этот раз ремни держали меня. Плотная кожа впивалась в запястья, вызывая внутри ноющее чувство беззащитности... и вожделения.

– Я так скучал по тебе, Мила, - повторил он хрипло.
– Моя дикая, прекрасная вакханка...

Но в то же время я слышала в этом голосе столько тоски. Хотя, может мне просто этого очень хотелось?

Лекс опустился к моей груди и коснулся губами молнии халата. Я вздрогнула, почувствовав его лёгкие дразнящие движения, и замочек стал опускаться вниз, обнажая грудь. Он отстранился на миг, разглядывая мое тело с тонкой улыбкой. Его взгляд уже помутился от желания, дыхание стало хриплым и тяжёлым. А мои маленькие розовые соски были слишком напряженно-твердыми для той роли холодного презрения, которую я избрала.

Лекс приник губами к возбужденным вишенкам, засасывая их в рот, прикусывая и отпуская. Целуя мой живот, спускаясь к тонкой линии стрингов из белого кружева.

А я все сильнее извивалась, уже теряя первопричину своего сопротивления. Тело горело под его губами, плавилось от требовательных движений рук.

Он спустился ещё ниже и вдруг одним движением стянул с меня трусики.

– Какого демона?! Я тебя всего исцарапаю, я тебе клянусь! Только прикоснись ко мне!
– почти рычала я.
– Только попробуй!

В это мгновение раздался звук расстегиваемой молнии на джинсах. А затем обнаженный мужчина своевольно лег на меня, раздвинув бедра, обжег горящим взглядом таких родных голубых глаз и жадно поцеловал, одновременно с силой наполняя меня своей напряженной до предела плотью.

Острый дразнящий восторг вырвал из моей груди стон, который не получилось сдержать. Я желала его, я хотела его, и с этим ничего нельзя было поделать. И мой голос смещался с его собственным хриплым выдохом.

Лекс начал резко входить до самого предела в моё тело, расширяя и полностью заполняя собой. Словно он сошёл с ума, словно хотел снова и снова быть во мне, словно моё тело никак не могло утолить его жажду.

А потом он прервал поцелуй, глядя на меня мутным, одержимым страстью взглядом. И ничто уже не могло заглушить стонов, вырывающихся из моего приоткрытого рта.

Он властно провёл пальцами по моим губам, проникнув одним из них внутрь. Я жадно захватила его ртом, посасывая, облизывая, теряя разум от его присутствия во мне.

С каждым движением мое удовольствие становилось все громче. Иногда я видела, что Лекс прикрывал глаза, словно наслаждаясь этими звуками, впитывая их, как воздух.

Тело выгибалось в удовольствии, волосы разметались по подушке. Твердая кожа ремня впивалась в руки, заставляя почти выть ноющего чувства беззащитности, странно усиливающего пульсацию внутри. И в один момент я обхватила его бедра ногами, выгнулась, как кошка, и закричала, не понимая, что происходит:

– Лекс!..

И мир, наконец, разорвался, выплескивая волны энергии, разрывая моё тело пульсацией восторга и эйфории.

Выпив до конца все мои стоны, он в очередной раз резко и сильно толкнулся.

– Моя вакханка, - низко зарычал мужчина, входя на всю глубину и замирая.

Его твердая, как сталь, плоть запульсировала, изливая внутрь меня горячие, влажные волны своего естества. А потом ещё некоторое время ритмично сокращалась в глубине, даря горячие спазмы удовольствия. Такие остро-желанные и восхитительно-приятные. Теперь он в прямом смысле был весь во мне. Я свела бедра, словно для того, чтобы полностью поглотить его собой. И обмякла, превратившись в усталое озеро.

Через несколько мгновений блаженного бездействия Лекс освободил мои руки. А я словно вынырнула из забытья. Пришла в себя, молча оделась, и не глядя на совершенно великолепного в своей наготе мужчину, бросила:

– Это ничего не значит. Уходи. Я не хочу тебя видеть.

Лекс тяжело вздохнул, закрыв лицо руками. А потом устало посмотрел на меня такими родными топазовыми глазами.

– Мила ну вот ты опять… ты сама не понимаешь, чего хочешь. Я же извинился, - сказал он на этот раз грустно.

Я ничего не ответила, отвернувшись от него и молча глядя в окно.

За спиной послышался звук надеваемых джинсов, застегиваемой молнии. А потом тихо хлопнула дверь квартиры. Он ушёл.

Глава 10

Прошло больше месяца. На дворе было лето, госэкзамены прошли. Диплом я с горем по полам сдала. Нет, я не настолько бездарна, как могло показаться, просто нервов было потрачено слишком много. И ситуацию только усугубляла ноющая боль в груди и страшная болезненно-разрываемая зависимость к Лексу.

Он больше не звонил. Как и я ему. На сестёр в институте я старалась даже не смотреть. И слышать не хотела, что там у них происходит. Помирилась ли Ника со своим “Сашенькой” или нет - меня больше не волновало.