По крайней мере я хотела так думать. Это было гораздо проще. Но иногда темными вечерами остро-яркие воспоминания о горячих ласках, топазовых глазах и дерзкой улыбке сводили меня с ума. Тогда я закрывала глаза и старалась не думать ни о чем. Хуже всего было ещё то, что вся моя любимая музыка напоминала о нем. Была ли это Ария, которая играла нам, пока мы ехали на его Gold Wing, или Iron Maden, вечно красующиеся на его футболках, или Megadeth, под которых я танцевала ему в нашу первую встречу. И даже через месяц моя тоска не стала меньше.

Если задуматься, у нас с Лексом вообще не было серьёзных отношений. Ни одного дня. Даже то единственное свидание в парке Горького и то больше походило на одну из его шуток-сюрпризов! Чего только стоила одна поездка на Американских горках!

Щеки покраснели от воспоминаний, сердце пропустило удар.

Я для него была лишь игрой. Хорошим сексом. Среди пламени его желания не нашлось места ничему иному. И то, что он не предпринял больше ни одной попытки встретиться со мной, это подтверждало. На таком хлипком основании серьёзных отношений не построить. А значит, и мне ему звонить нет смысла. Несмотря ни на что.

И вот, наконец, настало время, когда мечта моего детства должна была, наконец, сбыться. Греческий Амфиполи ждал меня со своими горячими песками. Билеты уже были куплены, и грели мне душу в боковом кармане полностью собранной сумки. Там же лежали удобная одежда для раскопок, набор личных инструментов, который должен быть у каждого уважающего себя археолога, и самые необходимые предметы личной гигиены.

С остальными членами команды мы встретились уже в аэропорту. Профессор Логвинов, двое моих одногрупников, прекрасно написавших тест - Федор и Вера, и ещё человек пятнадцать товарищей самого Валерия Павловича. Среди них, как ни странно было больше половины молодых - целых семь девушек, возрастом лишь чуть старше меня, три парня и только пятеро коллег самого профессора, сединой обгоняющих его самого.

– Приветствую, Милана, - прохладно поздоровался со мной наш руководитель.
– Рад, что вы не опоздали.

– Я вообще довольно пунктуальна, - ответила я недовольно. Ну вот, начинается. Мог бы уже и забыть тот инцидент на тесте.

– Буду иметь в виду, - ответил он и отвернулся.

Тут же какая-то миловидная брюнетка лет тридцати пяти положила ему руку на запястье и радостно воскликнула:

– О, я так рада снова отправиться с вами в Грецию! Муж не хотел отпускать меня, но я ему так и сказала: “Работа!” А от работы ведь никуда не деться!

И профессор неожиданно лукаво улыбнулся. Его лицо вмиг изменилось, становясь добродушным и немного хитрым. Никогда бы не подумала, что он может вот так резко перевоплотиться! От холодного презрения к радостному благодушию. Неужели он и со мной мог говорить вот так мило, тепло пожимая мне руку?

– Олечка, я тоже безмерно рад, что вы смогли вырваться. Это будет незабываемое приключение!

– Ой, Валерий Павлович, я так соскучилась!
– подошла к ним ещё одна миловидная дамочка. Он и ей тепло улыбнулся.

– И я, Леночка, и я.

Мужчины тоже смотрели на профессора с уважением и радостью. Похоже одна я здесь была белой вороной, которую чудо-добрый глава экспедиции терпеть не мог.

Ну и пусть. Я тоже от него не в восторге. А копать песок лопатками можно и подальше друг от друга.

Но я, к сожалению, не была социопатом. И общество любила. Поэтому как бы моя гордость не задирала нос, вопя, что нам с ней будет хорошо и в одиночестве, мне было грустно.

Ботаник Федя и заучка Вера - тоже не были самыми желанными для меня собеседниками. Я помню однажды, ещё на далёком первом курсе дернула меня нелёгкая сесть рядом Федором на первые парты. Все наше свободное время оказалось занято тем, что этот фрукт выпытывал у меня, что я думаю на счёт интеллекта дельфинов. Мнение, что они столь же умны, как и люди, казалось ему абсурдным и возмутительным. А в качестве доказательства своей точки зрения он предоставлял моим медленно усыхающим ушам тот факт, что мужские особи этих млекопитающих мастурбируют телом рыб, которым предварительно сами же откусывают голову.

Сбежать от него на тот момент не предоставлялось возможным. Но больше я никогда не повторяла подобной глупости и в разговоры с Федором не ввязывалась.

Вера была не многим лучше. Её не интересовали мастурбирующие дельфины, зато корпускулярно-волновой дуализм света - ещё как. До сих пор не понимаю, как в её маленькой русой головке умещаются одновременно весьма обширные знания по археологии и любовь к ядерной физике.

Одним словом, с этими двумя я стану разговаривать только при самом тяжелом раскладе. Например, в случае атомной войны, не приведи господь.

Слава Богу, билеты у меня были на места, далекие от моих одногрупников и самого профессора. Но вот вышеупомянутая “Оленька” каким-то чудом оказалась на соседнем кресле.

– Привет, ты - новенькая, да?
– спросила она, когда мы обе уже удобно расположились.

Мягким цепким взглядом оглядела и улыбнулась.

– Да, в этом году закончила археологический. И вот… - пожала плечами, выдавив подобие улыбки.

– А я закончила лет десять назад, - махнула рукой она.
– Тоже первый раз ездила с профессором сразу после пятого курса, - её глаза стали счастливо-задумчивыми