И не было никого, кто мог меня понять. Все кого я любила, остались в Атланте, и теперь, впервые в жизни, я чувствовала себя по-настоящему одинокой.

Пытаясь убедить себя в том, что сегодня, возможно, будет не так скверно, как вчера, я приняла ванну и нашла в шкафу самую теплую одежду, которая у меня была. Мысль о том, что придется надеть куртку, омрачила и без того ужасное утро, и я спустилась на кухню в плохом настроении.

Когда я вошла, Лукас мрачно кивнул мне в знак приветствия, и вернулся к завтраку. Отчасти я надеялась, что мама отвлечет меня своей болтовней, но и она была не в духе. Усаживаясь за стол рядом с братом, я поняла, что не смогу есть под грохот тяжелых капель в окна, и отставила тарелку.

Мама уже переоделась в свитер и джинсы, и я почувствовала толику сожаления. Не одной мне пришлось копаться в шкафу в поисках чего-то непривычно теплого.

— Ты просыпалась ночью? — спросила мама, раскладывая приборы для Майка.

— Я ведь говорила, что мне приснился плохой сон. Почему ты спрашиваешь?

— Слышала твои шаги.

Я поставила в уме галочку — Эллен очень чутко спит в последнее время — и намазала тост маслом. Но сразу же его отложила. Я знала, что это проявится во время ланча, но не могла себя заставить. Мой взгляд постоянно возвращался к окнам, а мысли — к скверной погоде. Эллен заметила выражение моего лица и печально вздохнула, чем выразила все мои сожаления относительно того, что творилось на улице.

Возвращаясь к приготовлению завтрака, мама выглядела расстроенной. Я решила ничего не спрашивать и подумала о том, что впереди второй день в сумасшедшей школе. От всей души я надеялась, что сегодня обойдется без странных знакомств и людей с гневными взглядами и плохим чувством юмора.

— Доброе утро, дети, Эллен, — поздоровался Майк, появляясь на кухне. На его лице играла улыбка, отвратительная погода его нисколько не волновала. Мы с Лукасом одновременно встали.

— Меня подвезет к школе новый знакомый, — сообщил Лукас и быстро ушел. Краем глаза я заметила, как увяла улыбка на лице Майка, и пожалела о том, что меня подвезти некому. Все что оставалось — подождать маму в гостиной.

Через пятнадцать минут Эллен попросила меня начать одеваться к выходу. Я сорвалась с дивана и поспешила натянуть на себя непривычно толстую куртку. Майк пожелал мне удачи, я ничего не ответила, и они с матерью обменялись одинаковыми скорбными взглядами, словно только что умерла их последняя надежда.

— Я подгоню машину, — предложила я. Мама бросила мне ключи от «опеля» и я вышла на улицу.

Погода только ухудшилась. Я быстро продрогла и почувствовала наслаждение лишь когда села в машину. Нужно будет опять спросить у Эллен про машину.

— Телефон взяла? — спросила она, когда мы уже ехали к школе. Я с раздражением смотрела, как по лобовому стеклу бежит дождевая вода и нахмурилась.

— Да. — Опуская руку в карман, я нащупала корпус телефона и почувствовала себя пятилетним ребенком.

— Позвонишь, когда закончатся занятия.

Я увернулась от материнского поцелуя и увидела на ее лице знакомое огорчение. Мое сердце никак не дрогнуло. Это ей месть за предательство.

Выходя из машины, я опустила капюшон до самых бровей и втянула руки в рукава, пытаясь укрыться от дождя. Не хватало привычного мягкого солнечного света и горячего воздуха в начале осени. Закусывая губу от досады, я почувствовала себя полностью беззащитной. Глубоко вдыхая, я побежала к школе, на ходу повторяя:

— Ты не в Атланте, Джейн. Ты не в Атланте. Соберись!

Сегодня я приехала раньше, чем вчера и, входя в вестибюль, заметила, что все взгляды направлены на меня. Устремляясь по коридору, я оставила любопытных зевак позади, но все равно чувствовала себя отвратительно. Меня снова спас туалет, и я влетела туда раньше, чем Ханна Вает, стоящая в другом конце коридора, успела меня заметить. Отдуваясь и шепотом ругаясь, я скинула с головы капюшон и попыталась привести себя в порядок. Далось с трудом, ведь раньше мне никогда не приходилось бороться с влажными волосами перед первым уроком, и я в который раз злилась на весь мир.

Через двадцать минут, когда прозвенел звонок, я выбежала из туалета и почти не опоздала на урок английского к миссис Беркли. Учительница предупредила меня, что за следующее опоздание подвесит за лодыжку на люстре перед кабинетом директора и любезно предложила занять единственное свободное место в классе. Как удачно сложилось, что соседом по парте оказался Итан Вает.

Я улыбнулась про себя и полезла в сумку за тетрадью. Итан криво улыбнулся мне в ответ, но эффект был подпорчен вчерашней обидой, и я заскрипела зубами от досады.

Миссис Беркли начала читать лекцию. Я чуть не заснула на первых десяти минутах и вдруг осознала, что могу провести этот урок с пользой. Вырвав из тетради чистый лист, я написала сверху:

Я вчера обидела тебя своим резким поведением?

Ни к чему упоминать даже само слово «обида», особенно когда говоришь об этом с парнем. Аккуратно свернув листочек, я подтолкнула его к Итану. Миссис Беркли даже не смотрела в нашу сторону, и Итан спокойно прочитал написанное. Я попыталась скрыть откровенно счастливую улыбку, когда он достал карандаш и что-то написал в ответ.