Глаза Лукаса блестели, и я обняла его, пытаясь вложить в объятия всю свою любовь. Я испытывала непреодолимое желание защищать его от всего, что может причинить ему новую боль. Даже не смотря на то, что моя голова все еще дико болела, а главным желанием стало желание оказаться в постели, но когда зазвонил телефон, я отпустила Лукаса и подняла трубку.

— Да, мама.

— Чем ты думала, Джейн? — Голос мамы был угрожающе спокоен. Я посмотрела на брата прежде, чем ответить.

— Прости, даже не знаю. Все получилось внезапно. Я совершенно потеряла над собой контроль, — промямлила я, закрывая глаза.

— Ты даже представить себе не можешь, как я испугалась, когда позвонили из полиции! — Эллен позволила себе сорваться, и я не могла ее винить. У моей мамы был очень печальный опыт по части общения с полицейскими.

— Прости. — Это все, что я могла ответить.

Эллен молчала некоторое время, после чего попросила передать телефон Лукасу, и я протянула трубку брату. Мой взгляд умолял его соврать, но когда он брал телефон, выражение его лица оставалось бесстрастным.

За те несколько минут, что он разговаривал с мамой, я следила за ним взглядом, готовая в любой момент прервать его, если он вдруг начнет говорить правду. Но Лукас сдержал слово, и когда мама спросила, причастен ли он к случившемуся, он спокойно ответил:

— Нет, меня не было дома. Я ходил в кино со своей подругой Кэролайн.

Я облегченно вздохнула, только сейчас понимая, как сильно была напряжена, и усталость, которую я успешно блокировала до того момента, разом свалилась мне на плечи. Через минуту Лукас вернул мне телефон, и я снова услышала мамин сердитый голос:

— Завтра утром приедет друг Майка. Он будет жить с вами до тех пор, пока мы не вернемся, — сообщила она. — Больше никаких вечеринок, никаких прогулок или свиданий с кем-либо. Ты под домашним арестом до конца своей жизни, Джейн!

Я вздохнула.

— Да, хорошо.

Мама даже не попрощалась — в трубке послышались гудки, а я еще секунд пятнадцать держала ее возле уха. Лукас вернул трубку на рычаг, после чего сел рядом.

— Зачем ты попросила меня соврать? Это ведь была не твоя вина. Ты постоянно защищаешь меня, хотя раньше ненавидела.

Сама мысль о ненависти к брату показалась мне нелепой. Такого просто быть не может. Но глядя на Лукаса, я понимала, что он поражен на самом деле и моя неожиданная опека кажется ему странной.

Я только пожала плечами, ни секунды не раздумывая над ответом.

— Ты мой брат, Лукас, мой глупый младший брат, и я люблю тебя.

Лукас смущенно отвел взгляд, явно не ожидая от меня такого признания, и я потянулась, чтобы поцеловать его в щеку.

— Иди спать.

— Нет, я помогу тебе. Хватит геройствовать, Джейн.

В кровать я попала, когда совсем просветлело, и спать мне пришлось недолго. Уже в девять утра на пороге дома появился угрюмый молчаливый парень лет тридцати, представился Люком. Единственное, что спросил, где будет спать, и я указала на дверь гостевой комнаты на первом этаже, но он выбрал диван в гостиной. Видимо для того, чтобы вовремя засечь, если я или Лукас надумаем сбежать среди ночи.

Я чувствовала себя настоящей преступницей, за каждым шагом которой наблюдают. Мама звонила часто, но с рваными интервалами. Я слышала, как Люк докладывает ей о моих передвижениях и скрипела зубами от бессильной злобы. Каждый раз встречаясь с Лукасом, я ловила на себе его виноватый взгляд. Люк даже не обернулся, когда Лукас вышел из дома, но всякий раз, когда я проходила по гостиной, оборачивался на звук моих шагов.

В шестом часу позвонила Ханна спросить о моем самочувствии и делах в целом. Я отмахнулась парой мутных фраз и отключила телефон, вдруг ей захочется еще поговорить. Аппетит пропал, и я легла спать очень рано, оставляя Люка без ужина, в наказание за то, что он такой мрачный зануда.

Утро встретило меня дождем и, натягивая свитер, я мысленно проклинала жизнь за то, что приходится ходить в школу. Сонный Люк ждал на кухне. После завтрака он подбросил нас к школе и два раза уточнил расписание. В итоге я дала ему формуляр, который получила в первый день в администрации и он успокоился. Новая работа няньки ему явно не нравилась, и он хотел поскорее от нас избавиться.

Пока я не увидела Нейта на парковке, я даже не задумывала над тем, как сильно благодарна ему за поддержку, и ноги сами понесли меня к «фольксвагену».

— Привет.

Нейт ответил своей фирменной улыбкой.

— Ты в порядке? — спросил он, и поставил машину на сигнализацию.

Мы пошли к школе, и я неопределенно молчала.

— В какой-то мере.

Расстроено хмурясь, Нейт всем своим видом показывал, что ему не нравится уклончивость, прозвучавшая в моем голосе. Он переживал за меня. Очень сильно переживал.

— Мама звонила?

— Да, раз сто или двести. Я сбилась со счета.

Мы улыбнулись друг другу совершенно безрадостно. Я поразилась тому, как спокойно чувствую себя рядом с ним, учитывая, что мы снова целовались, меня чуть не стошнило при нем, и я расплакалась у него на груди. Главной причиной, наверное, все же была его неподдельная искренность. Впервые в жизни мне не хотелось язвить воспитанному мальчику.