— Я вас слушаю. — глянув на вытянувшиеся рожи азари и кое-кого из моих бойцов, я задала глупый вопрос: — Кто вы?

— Мы — мать. Мы поем тем, кто остался позади. Детям, которых вы считали замолчавшими. — пауза. — Мы — рахни.

— Королева. — я подошла к толстому "стеклу", пристально рассматривая занятное существо. — Не было нужды использовать азари. Я могу услышать песнь вашей мысли. Но… пусть будет так. Другие тоже хотят услышать вас. — я ощутила попытку ментального прикосновения и ответила на него, давая возможность королеве рахни настроиться на мой разум. — Что вы желаете нам сказать?

Ответ пришел через азари:

— Рожденных нами детей забрали раньше, чем они научились петь и слышать нашу музыку. Они потеряны в тиши. Их нельзя спасти. Прекратите их страдания. Такими, какие они есть, они могут нести только вред.

— Кто забрал их?

— Люди игл. Они украли наши яйца. Они хотели превратить наших детей в зверей войны. В жвала, лишенные собственных песен!

Вот оно как… В принципе, что-то подобное я и полагала, а вот для остальных откровения королевы была неожиданностью.

— Она может лгать? — задал занятный вопрос Гаррус, с каким-то нездоровым интересом рассматривая массивное фиолетовое существо в запечатанной колбе.

— Нет. Рахни общаются мысленно. При такой речи ложь невозможна в принципе. Они просто не знают такого понятия. Для них ложь — неестественна и находится за гранью понимания.

Турианцы переглянулись и уставились на королеву с совершенно одинаковым выражением! Ладно, Найлус знает, какие у меня планы на это существо, но Гаррус-то чего смотрит на нервничавшую королеву, как кобольд на древний клад? А королева тем временем продолжала излагать свои мысли в попытке донести до окружающих очевидные для нее вещи:

— Нашим старшим хорошо в тишине. Но дети знают только страх, если никто им не поет. Страх сокрушил их разум.

— Иными словами, молодые рахни, сидящие в тишине и одиночестве, теряют разум? — скептически спросил Кайден.

— Ребенок, выросший в тишине и полном одиночестве, не может быть нормальным. — пожала плечами Лиара. — Я могу это понять.

— Ваших "потерянных" детей… избавят от страданий. — сообщила я, ничуть не погрешив против истины: рахни так или иначе перебьют. — Вопрос… в другом. Что делать с вами, королева?

— Ваша песня решит. Вы отпустите нас? Или мы вновь должны утихнуть? Вы властны освободить нас или вернуть в тишину памяти.

О да… вот оно! Королева рахни согласна идти на сотрудничество. Она ОЧЕНЬ хочет жить, но прекрасно осознает свое положение. А теперь… пара занятных вопросов:

— Если мы дадим вам шанс петь дальше… вы будете нападать на наши народы?

— Нет! — королева ответила мгновенно. — Мы… Я не знаю, что было во время войны! Мы слышали лишь диссонанс, песню цвета маслянистых теней!

— Иными словами, на вас кто-то воздействовал? Подавил вашу песню своей? Замутил разум?

— В песне вашего разума есть память о диссонансе.

Я откопала ментальный отпечаток Жнеца и толкнула его королеве.

— Оно?

— Да! Этот цвет слаб. Отзвук.

— Скорее, ментальный отпечаток. — я с интересом покосилась на внимательно слушающую наш занятный разговор Бенезию. — Я знаю, кому он принадлежит. Те, кто поют в таком цвете, вновь возвращаются, чтобы прервать музыку наших народов. Так, как было когда-то в прошлом. Вы должны помнить, когда оборвались песни наших предшественников.

— Мы помним. — подтвердила королева.

Еще бы ей не помнить! Жнецы использовали рахни на всю катушку, выбивая протеан. Не могло подобное не осесть в генетической памяти!

— Вы говорите о протеанах? — спросила Бенезия.

— О них, родимых. Рахни существовали еще в те времена. Протеане способствовали их развитию, а Жнецы потом неслабо попользовали столь любезно предоставленное биологическое оружие, подчинив разум королев.

— Вы уверены?

— Протеанский информационный буй предельно понятно и четко сие показал. — отрубила я.

— Но почему они напали на НАС?

Вполне закономерный вопрос, Лиара. Вот только хочешь ли ты услышать ответ?

— А кто сказал, что Жнецы все это время за нами не присматривали? Или мало от них осталось всякой дряни вроде тех же Монолитов Арка, способных подчинять разум и проводить частичное превращение в хасков?

Бенезия вздрогнула, как от удара. О, Леди знает о судьбе Десоласа? А, впрочем, отчего бы ей не знать? Живет-то она уже не первую сотню лет, а орбитальная бомбардировка Храма на Палавене — не то событие, о котором можно не знать. Тем более, если она довольно долго общается с Сареном, он мог и рассказать о брате.